Когда расцветает опал - Вероника Янушкина

«Ветер, ветер, ветер… услышь мою просьбу. Услышь мою просьбу»!

Над клубами гари пролетел радужный соловей.

Для этого надо поставить на карту всё. Знания, опыт, энергия, интуиция — в дело пойдёт всё. Если зачарованный камнепад погубит прославленных каорри до раскрытия истины, то на Сашу объявят пожизненную охоту. Сколько «просуществует» дарра, прежде чем сойдёт с ума от постоянного страха за себя и близких? Не это ли имела ввиду Авита, когда пообещала скорую встречу? Предвидела гибель жрецов и, довольная, заготовила новые цепи на дне озера? Могла ли отмеченная белым пламенем дарра лишить кого-то жизни и не получить откат от покровителя? Скорее всего, это был негласный запрет.

— Умная журавлица. Сделай верный выбор, — знакомый голос прозвучал со стороны озера.

Стеллан бежал через ступеньку. Тело ныло от бесчисленных шрамов, оставленных волшебной татуировкой; в плечах ощущалась ломота. Последствия ритуала, который забрал жизни жертвенных птиц. Когда орд Стасгард проснулся, на полу беседки высыхали мумии послушников, старой лекарицы и Айлин. Сашу окутывало перламутровое облако, особенно яркое в местах кровоточащих порезов. Она ещё боролась за свободу! Ждать или преследовать? Второе, ведь Корран остался полностью беззащитным перед лицом смертельной угрозы.

В ослепительно-белой луне горел последний коридор, откуда в долину лились молочные вихри и исчезали, едва достигнув земли. Пропахший дымом воздух переполнили крики: в низине развернулась ожесточённая борьба между каорри и аркестанцами. Стражи ордена оттесняли чужаков к озеру и тут же отступали под яростными атаками. Вот оно, падение мира. Ещё не родился новый, как старый утонул во мраке бесконечной ночи.

К лестнице бежали четверо. Пугливо озирались, точно ожидали погони. Быстро они позабыли о помпезных речах и танцах! Скинули маски самоуверенности и представили обыкновенными трусами. Пёстрые наряды жрецов выделялись в исчезающих сумерках, серебряные нити мерцали подобно маякам. Господа, вы далеко не уйдёте! Огонь опала настигнет вас в любом конце света. Настигнет и выжжет черноту ваших сущностей.

Мужчинам мешали узкие чуридары, и ворон догонял врагов. Будучи последним и прикрываясь ребёнком, кайхал грубо подгонял союзников. Орал, что они лучше могли подготовить пути отступления и повременить с бойней. Только заложник сохранял жизни предателям. Пока Ильхан удерживал маленького, тёмное пламя бы ранило его. Риск был слишком высок.

Последний коридор в надлунный мир погас. Долину накрыл непроглядный мрак, и воцарилась тишина. Стеллан не видел собственных рук. Озирался, искал путеводные нити и словно утопал в густой и липкой черноте. Это — часть схождения? Или в ритуале произошла ошибка? Нет, в беседке тройка умников действовала чётко и слаженно.

Ночь рассеялась. В небе медленно расходились две луны. Третья, алая, исчезла, будто вовсе не существовала. Похоже, всё закончилось. Следующие пять веков подлунный и надлунный миры будет разделять нерушимая граница.

Сражение возобновилось. Орд Стасгард продолжил преследование.

Внезапно скала загрохотала. На лестницу посыпались камни, песок и сковали жрецов. Путь наверх был отрезан. Точечно, аккуратно, будто по приказу стихии. Стеллан оглянулся на беседку и увидел Сашу. Всемогущие покровители! Она тоже выбралась из чужого мира! Вдвоём они доведут дело до конца. Стеллан надеялся на высшую милость, но понимал, что решает вечно юная Авита.

Ещё будучи малым, он слышал от матери о сложном характере журавлицы. Королева дружила с Ильсией, и та часто делилась секретами рода лекарей. Однажды утром владычица белого пламени одарила одного из каорри рода Васперити способностью обращаться в птицу, а к вечеру передумала и отняла талант. Авита ценила подношения — в её храме на верхнем этаже Архары всегда горел огонь — и отказывала в милости, если не видела достаточной ценности. Миновало много лет, и, скорее всего, журавлица смягчилась. Пощадила единственную подопечную. По аналогичной причине Мора сохранила его, как одного из последних.

Громко выругавшись, кайхал ударил по скале и создал новые ступени, в обход обвала. Ильхан пропустил мимо ушей крики о помощи и бросил жрецов на произвол судьбы. Поступил так, как практически любой себялюбивый каорри на его месте. Да, гнилой в душе, гнилой в мыслях, гнилой в поступках. Под стать асану и другим чиновникам.

Стеллан выбрал тот же путь. Стиснув зубы, пробежал мимо пленников оползня. Ими займётся Саша, а ему важно остановить предателя-кайхала.

Дорога достигла вершины и резко нырнула вниз, на край бездонного ущелья. Между скалами привычно гудел ветер, солнце окрашивало пики в охряные тона. Стражей на лестнице не было. Значит, все силы ордена собрались в долине. Аркестанцы добивали последних.

— Остановитесь!

В вышине резко закричал сиреневый сокол, а по склону посыпались камни.

Тен Хемсворт споткнулся на трещине и упал, явно подвернув ногу. Впрочем, он не выпустил Коррана и тут же вскочил. Бежать больше не мог, поэтому осторожно спускался полу боком. На кончиках пальцев полыхали огоньки.

— Вы далеко не уйдёте, — замедлился Стеллан.

От врага его отделяли десять ступеней. Так мало и так много одновременно.

— Это мы ещё посмотрим.

Сейчас колдун напоминал старика, обозлённого на весь мир. Сутулый, с гримасой ярости на лице и спутанными волосами, он мало походил на верховного кайхала Карвахена. Куда подевались трезвый разум и железная уверенность в себе? Как давно его сознание затопили алчность и дикая ненависть ко всему живому? Что произошло два дня назад? Какое-то событие, встреча или слово на корню уничтожили его личность.

— Что случилось? Пять лет вы помогали нам. Играли роль друга и защитника.

— Обстоятельства изменились, — он оскалился, — ни ты, ни журавлица не должны были вернуться. По условиям ритуала жертвенные птицы остаются в надлунном мире. Особенно такие! — озирался мужчина, — я много семерик ждал, когда она повзрослеет, примет судьбу кайхаллы и перестанет устраивать истерики из-за ерунды. Станет моей опорой в заново созданном братстве колдунов, но всё без толку. Мои сторонники не примут Сашу, с её жалкими потугами в освоении стихий! Она безнадёжна.

— Так вы цените собственную дочь?

— Это ошибка. И годы бесполезного обучения это подтверждают. Я слишком ценю своё время, чтобы тратить жизнь на пустоголовых учеников.

Лестница плавно поворачивала на равнину.

Стеллан чувствовал холодную злость. Ильхан, его отец и Селим словно росли в одной семье. Похожие слова и поступки, мысли и чаяния — поистине, проклятое поколение. Каждый по-своему разрушил общество, отравил