Мизери - Стивен Кинг

Она показала ему крысоловку:

— Они приходят в погреб во время дождя. — Умирающая крысатихонько пищала и ловила ртом воздух. Ее черные глаза, куда более живые, чемглаза ее мучительницы, бегали по сторонам. — Я ставлю ловушки. Приходится. Мажуих салом. Каждый раз ловлю восемь-девять штук. Бывает, я еще нахожу…

И она отключилась. Отключилась и сидела, как восковая фигурас крысой в руке, почти три минуты — классический пример кататонии. Пол смотрелна нее, смотрел на пищащую и старающуюся освободиться крысу и уже несомневался, что хуже быть не может. Нереально. Настолько хреново, чтонереально.

Наконец, когда Полу уже стало казаться, что Энни отплыла вморе забвения навсегда, без прощального салюта, та заговорила — так, словно ине прерывалась:

— …в углах утонувших крыс. Бедные.

Она посмотрела на крысу и уронила слезу на ее пушистуюшкурку:

— Бедные, бедные создания.

Она обхватила тельце крысы сильной рукой, а другой рукойотвела назад пружину. Крыса била хвостом и вертела головой, стараясь укусить.Писк ее стал еще более пронзительным и нестерпимым. Пол зажал ладоньюдергающиеся губы.

— Как у нее бьется сердце! Как она старается вырваться! И мы— так же, Пол. Точно так же и мы. Мы думаем, что очень много знаем, а на самомделе мы знаем не больше, чем крыса, попавшая в ловушку, крыса с переломаннойспиной, которая думает, что все еще хочет жить.

Кулак ее сжался. В глазах стояло то же пустое, отсутствующеевыражение. Пол захотел отвести взгляд и не смог. На ее руке выступили жилы. Изорта крысы вытекла тоненькая струйка крови. Пол услышал треск ломающихся костей,а затем толстые пальцы Энни впились в тело крысы до сгибов первого сустава.Кровь растеклась по полу. Тускнеющие глаза зверька выпучились.

Энни отшвырнула крысу в угол и рассеянно вытерла ладонь опростыню, оставив на ней длинные красные полосы.

— Теперь она успокоилась. — Энни пожала плечами ирассмеялась. — Пол, я принесу ружье, хорошо? Возможно, следующий мир будетлучше. И для крыс, и для людей — разница между теми и другими не так уж велика.

— Нет, я еще не закончил, — произнес он, стараясь тщательновыговаривать каждое слово. Это оказалось нелегко, потому что чувствовал он себятак, словно набрал полный рот новокаина. Ему приходилось видеть ее в скверныеминуты, но он еще не видел ничего подобного; интересно, подумал он, а бывали лиу нее вообще такие скверные минуты? Значит, вот так выглядит депрессия, когдалюди убивают всех родных, затем себя; в таком вот состоянии женщина одеваетдетей в нарядные платья, ведет их на улицу за мороженым, доходит до ближайшегомоста, сажает обоих на руки и прыгает с ними через парапет. Депрессия приводитк самоубийству. При психозе человек с непомерно раздутым «я» желает оказатьуслугу всем, кто оказывается рядом, и забирает их с собой.

Я еще ни разу в жизни не был на пороге смерти, а сейчасподошел, подумал он, потому что она говорит всерьез. Эта сука говорит всерьез.

— Мизери означает страдание? — спросила она почти так, какбудто никогда прежде не слышала этого слова, — и все-таки разве не показалисьна мгновение искорки в ее глазах? Пол решил, что так оно и было.

— Да. Мизери — страдание, невзгода. — Он отчаянно думал надтем, что говорить дальше. Любое продолжение казалось опасным. — Я согласен, чтонаш мир по большей части довольно мерзок, — сказал он и глупо добавил:

— Особенно когда идет дождь.

Что ты болтаешь, идиот!

— Я хочу сказать, что в последнее время очень много страдалот боли и…

— Пол. — Она взглянула на него с видом печального,отрешенного удовлетворения. — Вы не знаете, что такое боль. Вы, Пол, ивообразить не в силах, что это такое.

— Да… Наверное, не знаю. По сравнению с вами.

— Это верно.

— Но… Я хочу закончить книгу. Хочу увидеть, как там всеобернется. — Он помолчал. — И я хочу, чтобы вы тоже увидели. Писателю незачемписать, если его работу некому прочесть. Вы понимаете, о чем я?

— Да… — вздохнула она. — Я хочу знать, что там будет. Мнекажется, это единственное, чего я еще хочу в этом мире. — Медленно, явно несознавая, что делает, она поднесла пальцы ко рту и принялась слизывать с нихкрысиную кровь. Пол сжал зубы, мрачно твердя себе, что его не вырвет, невырвет, не вырвет. — Это как в детстве — ждешь, чем кончится киносериал.

Внезапно Энни повернулась к нему. Кровь на губах была оченьпохожа на помаду.

— Позвольте мне повторить предложение, Пол. Я могу принестиружье. Могу положить конец всему для нас обоих. Вы неглупый человек. Вы знаете,что я ни за что не позволю вам покинуть этот дом. Вы ведь об этом давно знаете,верно?

Не отводи глаза. Если она заметит, что ты отводишь глаза,она убьет тебя.

— Да. Но все когда-нибудь кончается, правда, Энни? В концеконцов мы все уходим.

Призрак улыбки в уголках рта; короткое, почти нежноеприкосновение к его щеке.

— Полагаю, вы думаете о побеге. Я уверена, крыса в ловушкетоже об этом думает — на свой лад. Но вы не убежите, Пол. Может, вы бы иубежали, если бы действие происходило в одном из ваших романов. Но мы не вромане. Я не могу вас отпустить… но могу уйти с вами.

Внезапно ему захотелось сказать: Ладно, Энни, давайтекончать все это. Но необходимость жить и воля к жизни — а в нем оставалосьнемало и того, и другого — восстали и подавили секундную слабость. Да, слабость— вот что это было. Слабость и трусость. К счастью или к несчастью, у него небыло душевной болезни, которая побуждала бы его сдаться.

— Благодарю вас, — сказал он, — но я хочу окончить начатое.

Она со вздохом поднялась:

— Хорошо. Наверное, я должна была знать, что вы так решите:ведь, как видно, я приносила вам лекарство, хотя сама этого не помню. — Онахихикнула — издала короткий безумный смешок, но лицо ее оставалосьрасслабленным, как будто она была чревовещательницей. — Мне надо уехать накакое-то время. Если я не уеду, тогда ваши или мои желания не будут иметьзначения. Потому что я кое-что делаю. У меня есть одно место, куда я езжу,когда чувствую себя так. Одно место в горах. Пол, вы когда-нибудь читали«Сказки дядюшки Римуса»?[27]

Он кивнул.

— Помните, как Братец Кролик рассказывает Братцу Лису проМесто для Смеха?

— Да.