Одинаковые. Том 4. Претория - Сергей Насоновский

ты и ребёнком был тогда, собственно. Понимаешь, в чём дело, одно дело — ты, ребёнок. Такая ситуация в нашей стране происходит повсеместно, но даже те, кто трудится по 12–14 часов в день, порой перебиваются с воды на хлеб, и также каждый день думают, чем накормить своих детей. Дело в том, что общество меняется, оно развивается, учится.

Если пятьдесят лет назад в нашем государстве единицы из рабочих и крестьян читать умели, то теперь их уже сильно больше. Они читают книги, журналы, узнают, как живут в других странах, рассуждают, сравнивают. Понимаешь, о чём я?

— Понимаю.

— Так вот, это всё способствует, как бы тебе так попроще сказать, накалу в обществе. То есть общество начинает бурлить, все больше и больше не соглашаясь с творящейся несправедливостью. И когда этот котёл, так сказать, переполнится — то есть наберётся критическая масса тех людей, что всё готовы отдать все за изменения, — вот тогда может начаться страшное. Понимаешь?

— Ну, не очень.

— Про французскую революцию вы же читали?

— В приюте, конечно, читали.

— Так вот, примерно тот же сценарий ждёт и нас, только за тем исключением, что у нас он будет более кровавый. Представляешь, если общество разделится? Половина будет считать, что нам нужно сделать республику, а половина решит сохранить монархию. Что тогда будет?

Андрей пожал плечами.

— Да всё просто, Андрей — война будет. Брат будет идти на брата, сын на отца. И правды в такой войне просто-напросто не найти.

— И как же быть?

— А нужно учиться, Андрей. Учиться, учиться, еще раз учиться. Понимаешь?

— Не очень! — пожал он плечами.

— Нужно учиться, быть готовыми. Мы с вами сейчас учимся. Учимся воевать, Андрей! России предстоят сложные времена. И не только внутренние, не только те передряги, о которых я тебе только что рассказывал. Дело в том, что и в мире происходят очень непростые события. Технологический скачок приведет к тому, что наступит так называемый кризис. Кризис… Э-э, ну если ты понимаешь, что такое кризис перепроизводства?

— Не совсем.

— Ну вот смотри. Я произвёл товар — пусть это будет телега, и ты произвёл товар — это тоже телега, и мы с тобой находимся в одной деревне, а покупатель на телегу всего один, а продать мы оба хотим. Понимаешь, о чём я?

— Ну вроде начинаю, — сказал Андрей.

— Так вот, мне продать нужно и тебе нужно продать, а покупает только один человек. Нет в нашей деревне с тобой больше покупателей. И как ты думаешь, что произойдёт?

— Мы с тобой ругаться начнём — кто же ему продавать будет? А покупатель будет нам руки выкручивать — то есть цену сбивать и так далее

— Вот всё правильно ты говоришь. Так вот, представь: сейчас с помощью новых технологий, развития промышленности, страны начинают всё больше и больше производить разных товаров. А производство оно мертво, если нет покупателей и продаж. И в конкуренцию вступают уже не два ремесленника в деревне, а целые государства. Они начинают бороться за рынки сбыта. То есть за то, кто будет продавать свои товары в определенном месте — ну, например, в той же Африке, в Китае, в Европе и так далее. Понимаешь?

— Немного понимаю! — сказал Андрей.

— И вот это бодание приведёт к войне. К большой войне. Такой, с которой человечество ещё ни разу не сталкивалось. Это будет мировая война, Андрей. Я думаю, лет через 10–15, нет, не позже. И мы — я сейчас говорю про наше государство и Отечество — должны быть к этому готовы!

— А что, сейчас не готовы? У нас вроде бы и армия, и флот, и вообще…

— Да, частично готовы, Андрей. Но понимаешь ли, в чём дело? В нашем правительстве сейчас, да и вообще в существующей системе управления очень много противоречий. И порой принимаемые решения по каким-либо вопросам абсолютно не согласуются со здравым смыслом. А это, как ты понимаешь, может привести к печальным последствиям. Это, уже не говоря о назревающей в обществе неспокойной ситуации.

— Это ты про революцию?

— Про неё, родимую! — сказал я. — Можешь ли ты себе такое представить, что высшее руководство государства станет способствовать поражению своего государства в войне?

— Да нет, что ты! — сказал Андрей.

— А вот я могу! Понимаешь, там, как в банке с пауками — нужно задавить соседнего паука, чтобы вылезти самому наверх. А то, что для этого придётся пожертвовать чем-то… Так в России всего много: территорий много, богатств природных и так далее. И вот это многое, по мнению некоторых индивидов, можно просто-напросто разбазаривать, раздавать, так сказать, с молотка, если это нужно для того, чтобы вылезти самому наверх. Проиграть в войне? Да пожалуйста! Погибнуть тысячи русских солдат, да по барабану!

— Мы же вас сюда отправили с двумя целями, Андрюш! Прежде всего — это ваша подготовка. Мало того, что мы пять лет от звонка до звонка занимались вашими тренировками — нужна была и практика. Куда без неё? Пороху надо было понюхать, отработать на практике все то, чему вас обучали. Теперь же ты сам убедился в эффективности учебы. И дальше мы продолжим учиться, но уже не в таком бешеном темпе, и чаще будем заниматься реальным делом — проведением операций на родине.

— Каких именно?

— Сейчас не спрашивай — придёт время, узнаешь! Но пойми: назад дороги у вас уже не будет, только вперёд.

— А какая дорога назад, Илья? Все эти парни… — Андрей вновь обвёл взглядом отдыхающих бойцов. — Моя семья. Нет у меня больше никого. Да и вы с Никитой и Лешей… С братьями как наставники, хоть и знаю, что помладше нас, но поверь, каждый из отряда жизнь отдаст за любого из вас. За все то, что для нас сделали за эти годы.

— Да не надо, Андрюш, жизнь отдавать! Мы и привезли вас в Африку, чтобы забирать чужие. Между тем, второй причиной, по которой мы здесь находимся, — это наши дорогие, или любимые, британцы. Понимаешь? Это страшный этот монстр. Он постоянно голодный. Это государство-хищник, над которым никогда не заходит солнце. Слышал такую присказку?

— Конечно, слышал! — сказал Андрей.

— И это правда, Андрюш. Они такое количество колоний себе нахапали за последние века, что… уму непостижимо. Часть, конечно же, потеряли — те