Фестиваль для южного города - Чингиз Абдуллаев

– Что нам делать? – обрадовался генерал полиции. Онготов был расцеловать этого человека, которого недавно презирал и не оченьжаловал.

– Соберите всех в зале ресторана. Я расскажу, как этопроизошло, – предложил Дронго.

Они собрались все вместе. Пришел Хусейн Мовсани, которыйуселся в кресло. За его спиной расположился Хитченс. Он все время смотрел начасы, ведь в пять утра они должны были успеть в аэропорт. Омар Лятиф устроилсяна стуле, зябко поеживаясь, словно ожидая неприятностей. Приехала Зема, котораяушла с ужина для журналистов, чтобы присутствовать при разоблачении убийцы. Изсвоего номера спустился Александр Нахимсон, которому было интересно узнать, чемвсе закончится. Генерал полиции испуганно смотрел, как в зал проходят сразу двазаместителя министра внутренних дел, заместитель прокурора республики, первыйзаместитель министра национальной безопасности. Здесь же находились сотрудникинемецкого посольства и приехавшие вместе со Слейтером двое сотрудниковпосольства Великобритании. Последними приехали Вагиф Бабаев, Рафик Гусейнов иЛала, которых послал глава кинофестиваля, чтобы узнать обстоятельства дела отних.

«Если этот эксперт что-нибудь напутает, я его убью», –испуганно подумал генерал полиции.

Все ждали, что скажет Дронго. Он оглядел присутствующих иначал свой невеселый монолог.

– Меня попросили приехать сюда и стать главным консультантомпо безопасности режиссера Хусейна Мовсани. Я решил принять приглашение. Ужетогда я знал, что охрану нашего уважаемого режиссера обеспечивает одно излучших подразделений английской контрразведки в лице офицера Стивена Хитченса.И когда я прибыл сюда, то по своим каналам узнал еще много интересного.Оказалось, что за визитом Мовсани пристально следят не только кинематографисты,но и дипломаты, разведчики, контрразведчики, политики, журналисты. Однимсловом, его визит превратился в настоящее политическое шоу, через которое мыдолжны были пройти на этом фестивале.

Но, по моим сведениям, фетва в отношении самого Мовсани былаотменена, а денежное вознаграждение уже никто не собирался выплачивать. Однаковсе это были пока одни слова, ведь приехавшему гостю обеспечивало особую охрануанглийское государство.

Один из сотрудников посольства сел за спиной Хитченса, чтобыпереводить ему слова Дронго. Остальные понимали его без переводчиков.

– Итак, я обратил внимание на некоторые странности поведенияприехавшего гостя, – продолжал Дронго. – Он сообщил мне, что знаком снемецким журналистом Питером Зегером только через Интернет. А когда должно былосостояться интервью, он вдруг вспомнил, что лично с ним знаком и обо всемдоговаривался заранее. И я задал себе вопрос, зачем уважаемому режиссеру меняобманывать. Может, потому, что он не хотел выдавать факта своего знакомства сПитером Зегером?

В ночь появления Мовсани и Хитченса в отеле «Европа» здесьнаходился Питер Зегер. Учитывая, что организаторы кинофестиваля профессиональноотносились к своим обязанностям, они не афишировали заранее, где будетпроживать их гость со своим телохранителем. И тем более не говорили об этомжурналистам. Но Питер Зегер узнал об этом каким-то неведомым нам образом. Болеетого, он находился в отеле не один, а беседовал с человеком, похожим на иранца.

– Откуда вы это знаете? – спросил один изприсутствующих заместителей министра внутренних дел.

– Их видел турецкий журналист Омар Лятиф, который сейчаснаходится в этом зале, – заявил Дронго, – и он рассказал мне об этом.Затем я обратил внимание на желание Мовсани не просто увидеться с ПитеромЗегером, а провести с ним беседу один на один. И это учитывая тообстоятельство, что в полдень, когда мы поехали на встречу с министром культуры,нашелся фанатик, который выстрелил в Мовсани из обреза. И тогда я спросил себя:кто есть господин Мовсани? Либо он выдающийся человек, которому не страшныникакие угрозы, либо встреча с Питером Зегером настолько важна, что ради нееможно пренебречь вопросами безопасности. Через несколько часов после покушения.А ведь Зегер был ночью с иранцем. Самое поразительное, что встречу сазербайджанским журналистом Мир-Шаином господин Мовсани проводил в присутствииохранника.

– Напрасно он был так уверен в себе. От Мир-Шаина нужнозащищаться с помощью трех охранников, – сказал кто-то из чиновников, и всевесело рассмеялись.

– Я продолжаю, – сказал Дронго, – еще одининтересный факт. Когда Зегер появился в номере Мовсани, он даже не спросил пронас, ведь там нас было трое. Я и двое англичан. Господа Хитченс и Слейтер. Онбыл абсолютно уверен, что Мовсани выпроводит нас и будет беседовать с ним одинна один.

– Мне не понятна ваша позиция, господин Дронго, –строго произнес Мовсани. – К чему вы клоните?

– Сейчас поясню. Итак, они встретились и Мовсани согласилсядать интервью. Но на следующий день Зегер снова позвонил Мовсани, и тот былявно расстроен. Это видела Сада Анвар, которая была с ними целый день. Хитченстоже обратил внимание на поведение своего подопечного, и тот попыталсяобъяснить ему, почему он так волнуется. Не знаю, что именно говорил Мовсани. Нокогда они поехали на обед, он, зная тонкости азербайджанской кухни, все времяподливал айран своему телохранителю. Явно не привыкший к подобным нагрузкам,Хитченс заперся в своей ванной комнате, простите меня за такие подробности. Наэто и был расчет Мовсани.

Интересно, что ночью во время банкета я пытался побеседоватьс Питером Зегером, но профессиональный журналист, для которого любое интервью,любой разговор могут стать темой для статьи или интервью, наотрез отказался сомной говорить.

Вечером, после приезда, Питер Зегер по договоренности сМовсани вошел в номер Хитченса. Тот был в ванной комнате и ничего не слышал.Они прошли в номер Мовсани, где между ними, возможно, произошла ссора илиразмолвка. В какой-то момент нервы Мовсани не выдержали и он, подняв тяжелыйторшер, опустил его на голову своего собеседника. Хотя я полагаю, что убийствоготовилось заранее.

– Что за чушь? – крикнул Мовсани. – О чем выговорите?

– Успокойтесь и слушайте дальше. Мовсани нанес удар и вышелчерез номер Хитченса, закрыв дверь с его стороны. Его собственная дверьоставалась открытой, ведь он думал вернуться уже вместе со мной, чтобы я могобеспечить ему абсолютное алиби. Но он не рассчитывал на то, что там появятсяеще двое свидетелей. Сада Анвар и Омар Лятиф. Мовсани спустился вниз ивстретился со мной в баре. Он все время смотрел на часы, рассчитывая, когдалучше подняться.

В это время в его номер вошла Сада Анвар, которую пропустилиохранники. Она прошла в ванную и увидела тело убитого. Женщина поняла, чтоубийство было совершено совсем недавно. Кровь была еще красной. Она забраласвою заколку и ушла, не закрыв дверей. Сразу следом за ней появился Омар Лятиф.В отличие от Сады он не стал входить в спальную комнату. Подождав немного вгостиной и постучавшись в запертую дверь, разделявшую номера, он ушел, но наэтот раз закрыл за собой дверь. Когда мы поднялись, раздались якобы крикиПитера. У меня, конечно, не идеальный музыкальный слух, но мне показалось, чтоэто кричал не Питер. Очевидно, наш режиссер решил использовать какую-тоаппаратуру, спрятанную в своем номере, чтобы обеспечить себя абсолютным алиби.Возможно даже, что таким хитроумным способом он хотел подставить Хитченса. Ведь,услышав крики, Хитченс должен был вбежать в комнату, где произошло убийство, асразу за ним могли войти и мы. Поэтому он и оставил открытой дверь. Но ОмарЛятиф ее закрыл. Я помню, как мы подбежали к дверям и Мовсани дернул ее,уверенный, что она должна быть открыта. Все пошло немного не по плану. Хитченсзадержался в ванной больше, чем следовало бы, а дверь оказалась закрытой.