Страсти в нашем разуме. Стратегическая роль эмоций - Роберт Фрэнк

Популяции правонарушителей, сидящих в тюрьме, и психопатов не идентичны. Многие заключенные не подходят под типичное определение психопата, а многие психопаты в данный момент не сидят в тюрьме. Но даже в этом случае диагноз психопатии — сильнейший индикатор того, что у нас есть вероятность быть осужденным за уголовное преступление. К тому же даже уголовные преступники, не считающиеся психопатами, обычно имеют психопатологические отклонения по каждому измеряемому аспекту личности. Представляется справедливым утверждение, что психопаты и почти психопаты образуют выборку, которая лишена нормального паттерна морального поведения, обсуждаемого Каганом.

Есть ли какие-то свидетельства, что психопаты также демонстрируют более слабые эмоциональные компетенции, как предсказывает его тезис? Рассуждения Харви Клекли о психопатической личности говорят именно об этом[128]. Он подчеркивает, насколько часто психопаты оказываются лишены чувства вины или эмпатии, двух особенно важных чувств в схеме Кагана. Трудность здесь состоит в том, что у нас нет конкретных тестов на наличие этих чувств. Возможно, ученые отрицают чувство вины и эмпатии у психопатов просто потому, что те не способны к моральному поведению. Если так, их работы не сообщают ничего нового о валидности утверждения, что эмоции являются движущей силой морального поведения.

Есть тем не менее ряд экспериментов, выявляющих объективно измеряемую нехватку эмоциональной компетенции у психопатов. Работая со стандартными определениями из клинической литературы, Роберт Хэйр и Майкл Квинн разделили выборку заключенных канадской тюрьмы на три категории: (1) явные психопаты, (2) легкие психопаты и (3) явные не-психопаты[129]. Затем они провели над добровольцами из каждой категории следующий простой эксперимент на подкрепление. Сначала участников подсоединили к прибору, напоминающему детектор лжи, который измерял пульс, сужение кровеносных сосудов и гальваническую реакцию кожи. Добровольцы надевали наушники, в которые Хэйр и Квинн многократно передавали десятисекундные звуки низкой, средней и высокой частоты. После низкочастотного звука ничего не происходило, за среднечастотным звуком на экран проецировался слайд с изображением обнаженной женщины, а после высокочастотного звука участники получали легкий разряд тока.

Все три измерения возбуждения у непсихопатических добровольцев давали ожидаемое подкрепление. То есть звуки, предшествующие удару током и фотографии обнаженной женщины, вели к изменению пульса, сужению сосудов и гальванической реакции кожи до появления самого стимула. Пульс и сужение сосудов давали похожее подкрепление и для двух психопатических групп.

Но по гальванической реакции кожи, наиболее ощутимому из трех измерений эмоционального возбуждения, психопаты не показывали никакого подкрепления. Она на короткое время возрастала во время удара током или показа фотографии, но не выказала никаких изменений, когда раздавался звук, предшествовавший стимулам. О похожих результатах сообщалось и в нескольких других исследованиях[130]. В этих экспериментах мы видим хотя бы робкое свидетельство, что сниженная эмоциональная компетентность ассоциируется с хронической неспособностью соответствовать конвенциональным стандартам морального поведения.

Откуда мы знаем, что это именно сниженная эмоциональная компетентность, а не общая неспособность к обучению делает наказания и награды неэффективным источником стандартов для психопатов? Обширная литература сообщает, что психопаты не хуже других выполняют традиционные тесты на интеллектуальные способности[131]. Но как указывает Хэйр, в этих исследованиях, как правило, психопатами оказывались те, кто был пойман и помещен в исправительное учреждение за антисоциальное поведение[132]. Справедливо сделать допущение, что те психопаты, которые остались непойманными (или кого ловили реже), умнее тех, кого поймали, из чего следует, что психопаты в среднем умнее, чем непсихопаты. Изучение интеллекта в любом случае показывает, что асоциальное поведение психопатов — не результат общей неспособности к обучению.

В отсутствие эмоционального подкрепления любое количество наказаний и наград от взрослых, по-видимому, будет недостаточным, чтобы заставить человека вести себя морально. Возможно, даже взрослое подкрепление, наиболее бихевиористский из разнообразных источников стандартов, должно и само опираться на врожденные эмоциональные компетенции.

В главе IV мы говорили, что эмоции могут сглаживать тенденцию к импульсивности, связанную с действием закона соответствия. Почти каждый автор, писавший по теме преступного поведения, отмечал импульсивность как характерную черту правонарушителей, психопатов или непсихопатов[133]. Связь импульсивности и преступного поведения находила подтверждение во многих количественных исследованиях[134]. Одно исследование учеников 7-го класса даже показало, что тесты на импульсивность при выполнении простых психомоторных задач предсказывают вероятность преступного поведения в будущем[135].