Страсти в нашем разуме. Стратегическая роль эмоций - Роберт Фрэнк

Игрока 2 они просили указать в том же списке наименее благоприятное разделение, которое он бы принял. Таким образом, даже в большинстве случаев, когда игрок 1 делает честное предложение, все-таки возможно установить пределы терпения игрока 2. Результаты для одной из групп участников приводятся в табл. IX.2. Как указывалось, игрок 2 был готов принять средний штраф почти в 26% от общей суммы прибавки, но не участвовать в односторонней сделке.

Канеман и коллеги использовали еще один простой эксперимент для исследования мотивации для честных предложений. Игрока 1 просили разделить сумму в 20 долларов с анонимным игроком 2. Его выбор был ограничен двумя вариантами: (1) 10 долларов каждому или (2) 18 долларов ему и 2 доллара игроку 2. На этот раз у игрока 2 не было возможности отказаться от предложения игрока 1. Игрок 2 получал либо 2 доллара, либо 10, исключительно благодаря выбору игрока 1. Игрока 1 заверили, что игрок 2 никогда не узнает его имени.

Из 161 участника 122, или 76%, предложили честное разделение. Поскольку эксперимент был задуман так, чтобы полностью исключить как страх отвержения, так и угрозу мести, Канеман и коллеги пришли к выводу, что именно внутренняя озабоченность честностью была первостепенным мотивом при этом распределении.

Похожая неопределенность окружает мотивы игрока 2, заставляющие его отвергнуть одностороннее предложение. Естественно предположить, что он хочет наказать игрока 1 за жадность. Или, возможно, он просто не хочет участвовать в нечестной транзакции. Чтобы выяснить больше, что движет игроком 2, Канеман с коллегами провели второй этап эксперимента. На этом этапе участники, отобранные ранее, делились на группы по трое. Каждая группа включала хотя бы одного человека каждого типа из первого этапа — т.е. того, кто принял разделение поровну (E), и того, кто выбрал неравное разделение (U).

Третьему участнику группы предлагался следующий выбор: он мог либо разделить 12 долларов поровну с U, либо разделить 10 долларов поровну с E. Большинство участников (74%) предпочли поделиться с E. Иными словами, большинство людей выбрали разделение по 10 долларов каждому на первой стадии, а еще больший процент (88%) выбрали более затратный вариант на второй стадии. Канеман и коллеги заключили из этого, что мотивом отказа от нечестных предложений хотя бы частично должно быть желание наказать тех, кто их делает.

Ряд недавних исследований дал результаты, похожие на те, что обсуждались выше[142]. Надо ли говорить, что ни один из этих результатов не подтверждает познерианский взгляд на честность.

Способность беспокойства о честности мотивировать затратные действия не ограничивается выдуманными играми в торг. Она точно так же применима к обычным продуктам, которыми торгуют на рынке. Чтобы исследовать отношение людей к честности, Талер задал следующую пару вопросов двум группам участников обучающей программы для руководящих работников[143]. Первой группе читали нижеследующий текст с вариантами в круглых скобках, второй — в квадратных.

Заметьте, что цена, которую пытаются выяснить этими вопросами, — это резервированная цена потенциального покупателя пива. Модель эгоистического интереса однозначно указывает: эта цифра не должна зависеть от того, кто продает пиво. И все же медианный ответ в группе с опцией «курортный отель» (2,65 доллара) была на доллар выше, чем в группе с опцией «лавка» (1,50). Оба пива будут пить на одном и том же пляже в один и тот же жаркий день одни и те же люди, испытывающие жажду. Единственное различие в том, где покупается пиво. Оно оценивается в 2,65 доллара медианным респондентом в группе «курортного отеля», тогда как медианный респондент в группе «лавочников» не заплатил бы за него даже 2 долларов.

Талер подчеркивает, что движущей силой в данном случае является озабоченность честностью. И конечно же, модель честности без труда согласовывается с этими результатами. У курортного отеля больше затрат на текущую деятельность, чем у маленькой лавки, поэтому он едва ли заберет себе большую часть прибавки. В категориях нашего простого определения честная цена в курортном отеле выше, чем в лавке. Вопреки постулатам модели эгоистического интереса, по всей видимости, идентичность продавца небезразлична покупателю.

Есть свидетельства, что отношение, отраженное в этих ответах, сказывается на решениях о ценах, которые принимают коммерческие фирмы. Самые яркие примеры касаются сезонных и прочих вариаций в ценах, связанных с колебанием спроса. Чтобы оценить силу этих примеров, необходимо сначала рассмотреть, что модель эгоистического интереса скажет о ценах и стоимости в периоды пикового спроса.

Лыжные курорты, сталкивающиеся с существенными колебаниями спроса, дают удобный контекст для этого обсуждения. Как хорошо знает каждый лыжник, на лыжных курортах больше всего народу в праздничные выходные. По-видимому, менеджеры курортов тоже это знают, и их начальные вложения в площади для катания и в подъемные мощности выбираются, исходя из этих пиковых периодов спроса. В результате в периоды спада отдыхающих мощностей оказывается гораздо больше, чем требуется. Склоны почти пусты, а очередей на подъемник практически нет.

Исходя из этих наблюдений, экономисты говорят, что посетители во время периодов наплыва ответственны — в причинном смысле — почти за все затраты, связанные с размерами зоны для катания. Потому что, если бы не эти посетители в каникулярный сезон, курорт мог бы предоставлять адекватное обслуживание с гораздо меньшими мощностями. И наоборот, если бы посетители в период спада не приезжали вовсе, лыжный курорт ничего не сэкономил бы на затратах на мощности для катания, которые просто не зависят от количества людей в периоды спада.