Князь Света - Роджер Желязны

— Да, — согласился Сэм, пока они спускались кколодцу. — Я был уверен, что он последует за мной, да и сейчас еще думаю,что так он и сделает. Когда я виделся с ним в последний раз, причинил я емукой-какое беспокойство. Чувствую, что он повсюду меня выслеживает. Кто знает,может быть как раз сейчас он лежит в засаде на дне самого Адова Колодезя.

Они дошли до колодца и ступили на тропу. — Внутри онтебя не поджидает, — заверил Тарака. — Мне бы сразу же сообщилкто-нибудь из все еще скованных, если бы этим путем прошел кто-то помиморакшасов.

— Придет еще, — ответил Сэм, — и когда он,Красный, явится в Адов Колодезь, его будет не остановить.

— Но попытаются это сделать многие, — заявилТарака. — И вот первый из них.

Стали видны языки пламени, пылающего в нише рядом с тропой.

Проходя мимо, Сэм освободил его, оно взлетело, как яркораскрашенная птица, и по спирали спустилось в колодец.

Шаг за шагом спускались они, и из каждой ниши вырывался наволю огонь и уплывал прочь. По приказу Тараки некоторые из них поднимались кгорловине колодца и исчезали за мощной дверью, на внешней стороне которой быливычеканены слова богов.

Когда они добрались до дна колодца, Тарака сказал:

— Давай освободим и запертых в пещерах. И ониотправились в путь по глубинным переходам, освобождая пленников потайныхкаменных мешков.

И шло время, и он потерял ему счет, как потерял счет иосвобожденным демонам, и наконец все они оказались на воле.

Ракшасы собрались на дне колодца и, выстроившись однойогромной фалангой, слили свои крики в единую ровную, звенящую ноту, котораяперекатывалась и билась у него в голове, пока он, наконец, не понял, вздрогнувот своей мысли, что они поют.

— Да, — сказал Тарака, — и впервые за целыевека делают они это.

Сэм вслушивался в звучавшие внутри его черепа звуки,вылавливал фрагменты смысла из-под вспышек и свиста, и наполнявшие их пениечувства отливались в слова и строки, значение которых находило отзвук и в егособственном разумении.

Мы пали с небес

В Адов Колодезь

От руки человека,

Забудь его имя!

Мир этот был нашим

До человека,

Станет он нашим

Вновь без богов.

Горы падут, высохнет

Море, луны исчезнут

Мост Богов рухнет,

Прервется дыханье.

Но мы будем ждать.

Когда падут боги,

Когда падут люди,

Восстанем мы снова.

Сэм содрогнулся, послушав, как вновь и вновь повторяли онина разные лады этот напев, перечисляя свои канувшие в лету триумфы и подвиги,без остатка доверяя своей способности претерпеть, переждать любыеобстоятельства, встретить любую силу приемом космического дзюдо —толкнув-потянув и выждав, чтобы понаблюдать, как их недруги обращают свою силуна самих себя и исчезают. В этот миг он почти верил, что правдой обернется ихпесня, что когда-нибудь одни ракшасы будут пролетать над обезображеннымоспинами ландшафтом мертвого мира.

Затем он подумал о другом и сумел вытеснить из своегорассудка и мелодию, и жутковатое настроение. Но в следующие дни, а иногда дажеи годами позже, возвращалось оно к нему, отравляя его усилия, насмехаясь надрадостями, заставляя сомневаться, признавать свою вину, печалиться — и темсамым преисполняться смирения.

Спустя некоторое время вернулся на дно колодца один изракшасов, посланных ранее на разведку. Он повис в воздухе и начал отчитыватьсяоб увиденном. Пока он говорил, огонь его перетек в некое подобие Т-образногокреста.

— Это форма той колесницы, — пояснил он, —которая просверкнула по небу и упала, остановившись в долине позади южногоострога.

— Бич, ведомо ли тебе это судно? — спросил Тарака.

— Я слышал ее описание, — ответил Сэм. — Этогромовая колесница Великого Шивы.

— Опиши ее седока, — велел демону Тарака.

— Их четверо, Господин.

— Четверо?

— Да. Первый из них — тот, кого ты называл Агни, БогомОгня. Рядом с ним воин, вороненый шлем которого венчают бычьи рога; доспехи егопо виду напоминают старинную бронзу, но отнюдь не из бронзы они; сработаны онисловно из множества змей и ничуть не отягчают его движений. В руке держит онпоблескивающий трезубец, и нет у него щита.

— Это Шива, — вмешался Сэм.

— Дальше идет еще один, облаченный во все красное, имрачен его взгляд. Он не разговаривает, но время от времени взгляд его падаетна женщину, что идет рядом, слева от него. Светла она и лицом, и волосами; латыее поспорят цветом с его одеждами. Глаза ее — как море, и часто раздвигаетулыбка ее губы, алые, как человеческая кровь. На грудь ей свисает ожерелье изчерепов. Вооружена она луком и коротким мечом, а в руке держит странныйинструмент, что-то вроде черного скипетра, кончающегося серебряным черепом,вставленным внутрь колеса.

— Эти двое — Яма и Кали, — сказал Сэм. — Атеперь послушай меня, Тарака, могущественнейший среди ракшасов, и я расскажутебе, кто выступает против нас. Силу Агни ты уже вполне изведал, о Яме я тебеговорил раньше. Ну а та, кто идет рука об руку с ним, тоже способна выпиватьвзглядом жизнь. Ее скипетр вопит под стать трубам, возвещающим конец Юги, ивсякий, кто попадет под его вой, впадает в уныние и помрачается сознанием. Еедолжно опасаться не менее ее спутника, а тот ведь и безжалостен, и непобедим.Ну а обладатель трезубца — это сам Бог Разрушения. Конечно, Яма — Царь Мертвых,Агни — Бог Огня, но сила Шивы превыше, это сила самого хаоса. Она отщепляетатом от атома, рушит форму любого предмета, на который обращен его трезубец.Против этой четверки не могут выстоять все силы Адова Колодезя. Давай же скореепокинем это место, ведь они наверняка именно сюда и направляются.

— Разве я не обещал тебе, Бич, — промолвил в ответТарака, — что помогу тебе в битве с богами?

— Да, но я-то говорил о внезапном нападении. Эти жеприняли свои Облики и обрели Атрибуты. Если бы они так решили, им бы даже непришлось приземляться, они могли просто уничтожить с воздуха всю Чанну целиком— и сейчас бы на ее месте, здесь, в самом центре Ратнагари, зиял бездонныйкратер. Мы должны бежать, чтобы сразиться с ними позже.