Князь Света - Роджер Желязны

Содрогнувшись от неожиданности, поймал себя Сиддхартха натом, что участвует в этих смотринах, подчас оспаривая, подчас обсуждая сТаракой достоинства и недостатки той или иной матроны, девушки или дамы.Добралось и до него вожделение Тараки и стало его собственным. С осознаниемэтого факта вступил он на новую ступень пробуждения, и теперь не всегда рукаименно демона подносила к губам его рог с вином или поигрывала кнутом взастенках. Все дольше и дольше оставался он в сознании и с некоторым ужасомначинал понимать, что внутри него самого, как и внутри каждого человека, сокрытдемон, способный отозваться на зов своих собратьев.

И вот однажды восстал он наконец против силы, управлявшейего телом и подчинившей его разум. Он уже вполне оправился и делил с Таракойвсе его труды и дни, постоянно был с ним — и как безмолвный наблюдатель, и какактивный участник.

Они стояли на балконе, выходящем в сад, и смотрели, какнабирает силу день. Тарака захотел — и тут же все цветы в саду изменили свойцвет, теперь в саду царил черный цвет — ни пятнышка красного, синего илижелтого. Напоминающие ящериц твари закопошились, зашевелились в прудах и надеревьях, зашуршали и заквакали в черноте теней. Густые, приторные запахиблаговоний насытили воздух, по земле, как змеи, извивались струйки черногодымка.

На жизнь его покушались уже трижды. Последним попыткупредпринял капитан дворцовой гвардии. Но его меч превратился прямо у него вруке в рептилию, и та впилась ему в лицо, вырвала ему глаза, напоила его жилыядом, от которого весь он почернел и распух; умер он в страшных мучениях,умоляя о глотке воды.

Сиддхартха глядел на деяния демона и вдруг ударил.

Медленно возвращалась к нему та сила, которой в последнийраз пользовался он в Адовом Колодезе. Странным образом оторванная от мозга еготела, объяснение чему дал ему когда-то Яма, сила эта медленно вращалась какцевочное колесо в самом центре пространства, которым он был.

Теперь оно раскрутилось и вращалось стремительнее, оннапрягся и швырнул его против силы другого.

Крик вырвался у Тараки, и ответный удар чистой энергии,словно копье, обрушился на Сиддхартху.

Частично ему удалось подстроиться под удар, даже присвоить,вобрать в себя часть его энергии. Но главный стержень удара все же задел егосущество, и все внутри него обратилось в боль и хаос.

Ни на миг, однако, не отвлекаясь, он ударил снова, каккопьеносец погружает свое копье в чернеющее жерло норы страшного зверя.

Опять услышал он, как с губ его срывается крик.

Тогда воздвиг демон против его силы черные стены.

Но рушились они одна за другой под его напором.

И, сражаясь, они разговаривали.

— Человек о многих телах, — говорил Тарака, —почему скаредничаешь ты, почему тебе жалко, чтобы провел я в этом теле всегонесколько дней? Ты же сам не родился в нем, ты тоже всего лишь позаимствовалего на время. Почему же тогда осквернением считаешь ты мое прикосновение? Раноили поздно сменишь ты это тело, обретешь другое, мною не тронутое. Так почтосмотришь ты на мое присутствие как на недуг или скверну? Не потому ли, что естьв тебе нечто, подобное мне? Не потому ли, что ведомо тебе и наслаждение,которое обретаешь, смакуя на манер ракшасов причиняемую тобой боль, налагая пособственному выбору свою волю на все, что только ни подскажут твои причуды? Неиз-за этого ли? Ведь познал и ты — и теперь желаешь — все это, но сгибаешься тык тому же под бременем отягчающего род людской проклятия, называемого виной.Если так, я смеюсь над твоей слабостью, Бич. И опять покорю я тебя.

— Таков уж я, демон, и ничего тут не попишешь, —сказал Сэм, вкладывая всю имеющуюся энергию в очередной свой удар. —Просто я взыскую подчас чего-то помимо радостей чрева и фаллоса. Я не святой,как думают обо мне буддисты, и я не легендарный герой. Я человек, которыйпознал немало страха и который чувствует подчас свою вину. Но в первую очередь,однако, я — человек, твердо намеревающийся кое-что совершить, ну а ты стоишь уменя на дороге. И унаследуешь ты посему бремя моего проклятия; выиграю я илипроиграю, ныне, Тарака, твоя судьба уже изменилась. Вот проклятие Будды:никогда больше не станешь ты таким, как был когда-то.

И простояли они весь день на балконе в пропитанных потомодеждах. Как статуя, стояли они до тех пор, пока не спустилось солнце с неба ине разделила напополам золотая дорожка темный котел ночи. Луна всплыла надсадовой оградой. Потом вторая.

— Каково проклятие Будды? — раз за разом вопрошалТарака.

Но Сиддхартха не отвечал.

Рухнула под его напором и последняя стена, и фехтовали онитеперь потоками энергии, словно ливнями ослепительных стрел.

Из отдаленного Храма доносилась бесконечно повторяющаясяфраза барабана, в саду изредка всквакивала какая-то тварь, кричала птица,иногда опускался на них рой мошкары, кормился и уносился прочь.

И тогда, как звездный ливень, пришли они, оседлав ночнойветер… Освобожденные из Адова Колодезя, остальные демоны, затерявшиеся в мире.

Они явились в ответ на призыв Тараки, явились поддержатьсвоими силами его мощь.

И обернулся он водоворотом, воронкой, приливной волной,смерчем молний.

Сиддхартха почувствовал, как его сметает титаническаялавина, раздавливает, плющит, хоронит.

Последнее, что он осознал, был вырывающийся у него из грудисмех.

Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем начал онприходить в себя. На сей раз происходило это медленно, и очнулся он во дворце,где ему прислуживали демоны.

Когда спали последние путы анестезирующей умственнойусталости, странным и причудливым предстало все вокруг него.

Длились гротесковые пирушки. Вечеринки обычно проходили взастенках, где демоны одушевляли, оживляли тела и вселялись в них, чтобыпреследовать свои жертвы. Повсюду творились темные чудеса, прямо из мраморныхплит тронного зала, например, выросла роща кривых, искореженных деревьев, роща,в которой люди спали не просыпаясь, вскрикивая, когда один кошмар сменялсядругим. Но поселилась во дворце и иная странность.

Случилось что-то с Таракой.

— Каково проклятие Будды? — вновь вопросил он, кактолько почувствовал присутствие Сиддхартхи.

Но не ответил ему на это Сиддхартха. Тот продолжал:

— Чувствую, что уже скоро верну я тебе твое тело. Яустал от всего этого, от этого дворца. Да, я устал, и, думаю, недалек уже, бытьможет, тот день, когда мы пойдем войной на Небеса. Что ты скажешь на это, Бич?Я, как и обещал, сдержу свое слово.

Сиддхартха не ответил ему.