Разговоры с таксистами о жизни и устройстве Вселенной - Чарльз Кокелл

без них. Но уборка наших домов или фильтрация воды не просто попытка уберечь наши носы от неприятных запахов. Благодаря развитию санитарии наше здоровье и продолжительность жизни значительно улучшились. Поэтому, возможно, нам следует принять точку зрения, что мы должны защищать микробы, когда можем, но не обязаны делать это постоянно. Точно так же многие из нас выступили бы против безосновательного уничтожения деревьев, но мы не против вырубки некоторых из них для получения древесины или производства бумаги.

Возможно, мы бы склонились к защите микробов, если бы обращали больше внимания на полезные вещи, которые они делают? Мы можем вернуться к работам первопроходцев, того же Виноградского, и осознать жизненно важную роль микробов в круговороте элементов, разложении отходов и в целом в обеспечении здоровья экосистем. Микробы являются первым звеном в пищевой цепи: улавливают солнечный свет, фиксируют азот и собирают всевозможные другие элементы, используемые остальными в природе. Микробы являются настоящей основой всей жизни и в равной степени могут стать основой экологической этики. Мы привыкли думать о лягушках и рыбах, которым мешает загрязнение воды, но загрязнение убивает и множество планктона и других микробов, живущих в водоемах, и именно их исчезновение в итоге наносит вред более крупным формам жизни, которые мы видим. Мы не обязаны защищать микробов ради них самих, но их спасение принесет пользу всему живому на планете. Они невидимые балки биосферы, структурные опоры, спрятанные в стенах и потолках, но удерживающие здание.

Мы могли бы способствовать экологическому пониманию микробов, не впадая в абсурдность в духе: «Срочно запретить хлорку!» Например, вместо того, чтобы осушать все пруды для строительства жилых комплексов, мы могли бы применить более тонкий подход, учитывающий местные микроорганизмы. Да, некоторые пруды действительно не представляют собой ничего особенного. Но другие содержат редкие и важные микробы. Если бы мы серьезнее относились к важнейшим функциям микробов в поддержании наших экосистем, мы могли бы более эффективно выносить решения по водоемам и соответствующим образом размещать наши жилые комплексы. Если мы можем восхищаться строматолитами залива Шарк (а следовало бы), мы также можем научиться уважать скромное, но важное местное озеро. Возможно, футболка с огромной надписью поперек груди с призывом «Спасите микробов!» не такая уж глупая затея.

Но как насчет действительно ужасных микробов? Массовых убийц? Допустимо ли истребление, например, оспы? На протяжении большей части истории, начиная с III века до н. э., оспа была, скажем так, чумой человечества. Это вирусное заболевание нашли в египетских мумиях, и только в XX веке оно убило почти 300 миллионов человек. Оспа приводила к слепоте примерно у трети заболевших и вызывала фурункулы на коже. Но сегодня нам не нужно беспокоиться на ее счет. На самом деле уже трудно осознать, каким жутким бедствием когда-то была эта болезнь – ужасной повседневной реальностью на протяжении многих веков. Нам следует поблагодарить вакцинацию и усилия Всемирной организации здравоохранения. Начиная с 1950-х годов ВОЗ возглавила героическую глобальную инициативу по искоренению оспы путем вакцинации населения. Это была первая война планетарного масштаба против одного-единственного микроорганизма, и она сработала на ура. Последний случай естественной оспы произошел в Сомали в 1977 году. Зараженный человек, больничный повар по имени Али Маоу Маалин, выжил, выздоровел и стал активистом кампании по вакцинации.

Я полностью понимал намерение моей таксистки пройтись хлоркой по всему, что может быть опасным, ну а как насчет того, чтобы убрать все до полного исчезновения?

– Как вы думаете, – спросил я ее, – если бы мы смогли загнать в угол остатки действительно опасного болезнетворного микроба, такого как оспа, нам следовало бы с ним покончить?

Наступило короткое молчание, пока она в ужасе кивала головой.

– Убить его! – воскликнула она. – Зачем прикладывать такие усилия для победы над ним, чтобы потом выпустить его на свободу?

Уверен, многие бы с ней согласились. Но учтите, что целенаправленный и согласованный глобальный проект по уничтожению последних тигров и слонов, которые тоже могут быть опасны для человека, будет считаться безумием. Кто мы такие, чтобы решать судьбу этих существ на планете, которой мы не владеем? Насколько высокомерными мы должны быть, чтобы руководить их вымиранием, решая, кому умереть, а кому жить? Некоторые виды, которые мы могли бы сознательно уничтожить, населяли Землю в сотни раз дольше нас. Почему оспа не имеет права и дальше существовать вместе с тиграми и слонами? Думаю, реакция моей таксистки была понятна, но не обязательно она полностью права.

Так вышло, что оспа не уничтожена. Пробирки с ней есть в Центрах по контролю и профилактике заболеваний в США и в Федеральном государственном научном центре вирусологии и биотехнологии «Вектор» Роспотребнадзора России. Хотя дата окончательного уничтожения оспы была назначена на 30 декабря 1993 года, похоже, мы страшимся этого шага. Возможно, ученые полагают, что оспа может появиться вновь, и тогда нам понадобятся образцы, чтобы мы могли ее исследовать и бороться с потенциальными вспышками заболевания. Оспа получила отсрочку смертной казни именно потому, что она так ужасна. В ней же и кроется главная загадка: когда именно существо становится настолько кошмарным, что его полное уничтожение имеет смысл? В какой момент намеренное уничтожение приемлемо? Этика в отношении микробов никогда не была простой.

Все становится еще запутаннее, если мы совершим умозрительное путешествие в иные миры. Споры об оспе и хлорке приобретают новое измерение, когда мы говорим о жизни где-то за пределами Земли. Если бы я предложил уничтожить все микробы на Марсе, чтобы освободить место для наших станций, я думаю, вы бы ужаснулись. Но погодите. Почему? Вы же убираетесь у себя дома, откуда такое особое отношение к марсианским микробам? Подозреваю, вашим аргументом будет то, что эти микробы спокойно существовали и никого не трогали у себя на Марсе. Какое право мы имеем вот так прилететь к ним и уничтожить?

В основе этой точки зрения – уважение к жизни, уважение к микробам на Марсе, что ставит их существование выше наших личных интересов, корыстных целей, как выразились бы специалисты по этике. Это чувство уважения трудно выявить, и очень сложно дать ему какое-то определение, не скатываясь при этом в сентиментальность. Но я думаю, в этом чувстве и правда кроется нечто фундаментальное, что определяет, как мы думаем о живых существах: убежденность в том, что другая жизнь, пусть даже слепо влачащая свое существование, имеет право на продолжение. Может, это робкое проявление врожденного смирения. Если уничтожить целую биосферу на Марсе, пусть даже микробную, это выставит человечество в плохом свете, покажет жестокость, которую мы не хотим в себе видеть.

Возможно, идея уничтожения марсианских микробов пробуждает в вас то же чувство, которое вы могли бы