Два сапога. Книга о настоящей, невероятной и несносной любви - Ольга Александровна Савельева

— Я домой. Муж ждет, дети, — немного виновато скажет она и улыбнется, обнажив ровные красивые зубы.

— Подожди, подожди. — Он не сдается, муж, дети, все это другое, чуждое, ведь была такая любовь. — Дай хотя бы телефон, что ли.

И вот тут я умоляю тебя, девочка, вспомни этот эскалатор. Вспомни, как ты упала и как он застеснялся тебя. Вспомни и продиктуй чужой номер.

Заключение

Все истории в этой книге прожиты мной лично или случились с моими близкими людьми, но в любом случае они пропущены через сердце, выстраданы и оформлены в лучшую словесную форму из доступных мне.

Сила этих историй — в уязвимости автора.

Меня часто спрашивают: «Не страшно вот так открываться перед чужими людьми?»

Я совру, если скажу, что не страшно. Страшно, конечно. Я же не знаю, кто купит и прочтет эту книгу. Может, очень плохой человек.

Многие люди уязвимость расценивают как слабость, а открытость — как прямой призыв к нападению. Но я написала ее не для них. Я не знала, кто ее будет читать, но я знаю, для кого я ее писала.

Я создавала эту книгу для таких же простых людей, как я сама. Я всю жизнь учусь быть женой, мамой, хорошим человеком, и это не всегда хорошо получается.

Отношения — это работа. Ты можешь вдохновенно работать, стараться, строить идеальную семью, а можешь в одночасье собрать чемодан и уволиться при первой ссоре.

И всем нам свойственно сомневаться: а правильно ли я сделал? Верно ли? Может, стоило остаться? Или уйти раньше? Или то, что происходит, это нормально? А я уже счастлив?

Мы ищем эти ответы в других судьбах, в опыте старших, в книгах о любви. Моя книга отвечает на все эти вопросы. Она своеобразная индульгенция на ошибки. Все ошибаются, и ты ошибайся на здоровье. Любой выбор правильный, потому что он твой. И вообще, мы же не роботы.

Я очень люблю историю про Гудзон, как опытный пилот посадил только что взлетевший самолет на воду, потому что он врезался в стаю птиц и двигатели загорелись. Но самолет успешно сел на воду, никто не пострадал. Пилот стал национальным героем.

Но когда ситуацию прогнали на специальном авиатренажере, он показал, что пилот совершил ошибку и напрасно рисковал сотнями жизней, сажая самолет на воду: он вполне мог дотянуть на горящих двигателях до ближайшего аэродрома, посадка на который многократно безопасней, чем на воду.

Этот факт кардинально менял дело. Национальному герою грозила тюрьма. Неважно, что никто не пострадал — ведь мог бы пострадать, и тогда этот странный выбор пилота — садиться на Гудзон — был бы чреват поломанными судьбами пассажиров. Но пилот на финальном заседании комиссии сказал судьям и коллегам:

— Знаете, чем я отличаюсь от авиатренажера? Я человек, у меня есть чувства. И когда птицы попали в сопла, я просто испугался. Понимаете? И секунд десять я был в оцепенении. Тренажер — это машина, он ничего не боится. Я прошу вас, давайте сделаем скидку на человеческий фактор: заложите эти десять секунд в тайминг тренажера. Человеку, за спиной которого сотни живых людей, на принятие решения требуется на десять секунд больше, чем машине.

Это время заложили в тренажер, и он показал необходимость посадки на Гудзон без вариантов.

Мы все живые! Мы сотканы из чувств. Мы способны бояться, мерзнуть, смеяться. А главное — мы способны любить!

С любовью и уважением ко всем моим читателям,

Ольга Савельева