Междуглушь - Нил Шустерман

Мэри достаточно было бросить лишь один взгляд на Оторву Джил, чтобы убедиться в своей правоте.

Вот теперь в душе Мэри всё перевернулось, задвигалось — цели и планы начали обретать свой истинный вид, открывшаяся перспектива потрясла всё её существо до самой глубины.

Наконец она нашла в себе силы произнести:

— Но это же изумительно! Чудесно!

Услышав такое, Джил, которую, казалось, ничто не могло удивить, опешила.

— Чудесно? — переспросила она. — Ну, я бы так не сказала, но, во всяком случае, благодаря этим находкам я очень полезна для Мопси.

Мэри смотрела на спящих междусветов — те ожидали своего рождения в мире вечности. Она вдруг прониклась мыслью, что это лишь начало; и то, что ещё пару минут назад так ошеломило её, сейчас казалось лишь крохотной каплей в море открывшихся возможностей.

— Да как же ты не видишь! — проговорила она. — Это и вправду чудесно! — Мэри широко раскинула руки, медленно повернулась вокруг, чувствуя себя так, будто стояла в центре величественно расширяющейся Вселенной. — Взгляни на всех этих детей, Джил! Ты же спасла их!

* * *

Всё кардинально изменилось в жизни Мэри после того, как она обнаружила таинственную способность Оторвы Джил задерживать детей на их пути к свету. С этим даром не могла идти в сравнение ни одна другая сила в Междумире, надо лишь, чтобы он попал в верные руки. И он попал — в её, Мэри, руки. Это, безусловно воля самого божественного провидения! Теперь всё вокруг виделось ей словно через призму голубого топаза из амулета Джил. Будущее, яркое и сверкающее, манило её, и чем выше она возносилась в своих мечтах, тем чаще её взор обращался в сторону западного горизонта.

Она поделилась своими планами со Спидо, но тот предпочёл зарывать голову в песок — до того его пугали открывавшиеся грандиозные перспективы.

— Если вас не устраивает Чикаго, мы могли бы отправиться в Новый Орлеан или на север, в Канаду, — говорил Спидо, меряя шагами променад правого борта. Дирижабль стоял без движения на привязи, так что Спидо всё равно нечем было заниматься, кроме как изводить себя всяческими тревогами. Пока, по крайней мере. — Мы даже могли бы вернуться в Нью-Йорк…

— Ты не ухватываешь сути! — сказала Мэри, призывая на помощь всё своё терпение. — Нам необходимо бросить вызов неизвестному, а запад — это и есть самая большая тайна Междумира.

— И это вы говорите? — поразился Спидо. — Как это на вас непохоже! «Стабильность», «Ритуал» — вот какую Мэри Хайтауэр я знаю!

— Обещаю — каждый ребёнок, находящийся под моей опекой, найдёт свой душевный покой и счастливый Ритуал! — заверила она. — Но я обязана пожертвовать моим собственным Ритуалом ради блага других, ради того, чтобы построить новый, лучший Междумир!

— Да зачем его строить?! Междумир и так хорош! Не можете же вы строить то, что уже построено!

Мэри подумала об инкубаторе Джил и улыбнулась:

— Позволь с тобой не согласиться!

Спидо только руками всплеснул.

Нет, от него никакого толку. Он, конечно, её самый близкий соратник, но, к сожалению, не видит дальше своего носа. Ах, если бы появился кто-нибудь, с кем она могла бы поделиться своими планами, кто не только понял бы её, но и увидел ту же широкую картину! Будущее — её будущее… да нет, можно сказать, будущее всего Междумира разворачивалось сейчас перед нею — загадочное, обширное, неизведанное. Познать и покорить его — нет, это не только её прихоть, её надежда — это её предназначение! По какой ещё причине судьба свела её с Джил? По какой ещё причине в Мэри вдруг проснулась такая ненасытная жажда раздвинуть границы известного ей послесмертного мира?

— С помощью Джил и под моим руководством, мы спасём всех детей, кого только сможем, как здесь, так и на западе, — втолковывала Мэри непонятливому Спидо. — И таким образом объединим весь Междумир.

— А может быть, никакого «запада» вообще нет, — резонно возразил он.

— Да, я тоже слышала эти байки! — сказала Мэри, выразительно взмахнув рукой. — Гигантский обрыв, а за ним — ничего. Океан, который изливается с края Земли. Огненная стена, которую никто не в силах преодолеть. Знаю, знаю!

— А если хоть что-то из этого правда? А если всё это правда?

— Да разве не ты сам мне рассказывал, что «Гинденбург» совершал регулярные полёты к Розвеллу в Нью-Мексико до того, как попал к тебе? Ведь это же прямо доказывает, что на запад от Миссисипи что-то есть!

— Это не я, это тот искатель, у которого я его купил, так говорил! Но какая может быть вера искателям? Знаю по себе — сам таким был! Он бы ещё и не такого понаплёл, лишь бы сбыть эту штуковину с рук!

Мэри вздохнула.

— Давай не будем ставить телегу впереди лошади, хорошо? Сначала займёмся Чикаго, а там посмотрим, куда провидение укажет нам путь. И, само собой разумеется, нам ни в коем случае нельзя забывать об угрозе, которую представляет собой Шоколадный Огр.

— Ник? Да он наверняка уже и думать забыл про вас!

Мэри вскинулась.

— А я уверена, что не забыл! И ещё: я бы предпочла, чтобы ты не упоминал его прижизненного имени. Он теперь Шоколадный Огр.

— Никакой он не огр и никогда им не был, и вы это прекрасно знаете.

— После того, что он натворил, он заслуживает этого звания.

Спидо не хотелось спорить и он буркнул:

— Как вам угодно.

Мэри пристально всмотрелась в его лицо.

— Да ты, похоже, раскаиваешься в том, что выбрал меня? И это после стольких совместных странствий?

— Конечно, нет! — ответил Спидо. — Просто иногда… иногда вы меня пугаете.

В своей книге «Сперва выполняй приказ, вопросы задавай потом» Мэри Хайтауэр так отзывается о своих врагах:

«В Междумире, как и в мире живых, попадаются индивиды, которые ставят собственные глубоко эгоистические интересы выше того, что правильно и истинно. Относительно таких врагов всеобщего блага я занимаю следующую позицию: их надо предоставить самим себе — в конце концов, они сами поспособствуют собственному падению. Правда, иногда делу добра необходима некоторая помощь».

Если бы существовали посторонние наблюдатели — например, биографы, описывающие загробную жизнь Меган Мэри МакГилл, более известной как Мэри Хайтауэр — то они пришли бы в восторг от того, как основательно она внедрилась в аппарат управления, созданный Мопси Капоне. Как блестяще, как хитро это было проделано! Мэри, однако же, ни за что не признала бы, что прибегла к хитроумным уловкам. Она сказала бы: «Я возвысилась благодаря своему влиянию». Так всплывают сливки на молоке, так самые мудрые естественным путём поднимаются над тёмными массами. Мэри была пресловутым «серым кардиналом», стоящим за очень кратковременным «золотым веком» Мопси Капоне; и хотя Мопси ради достижения своих целей весьма неплохо манипулировал умами других людей, его собственному уму остроты не доставало. А потому он и не заметил, что его власти медленно, но верно приходит конец.