Тьма. Том 3 - Лео Сухов

оправдали. В девяностые года прошлого века Покровские перестали сдерживаться, и война вышла на новый уровень.

Если бы тут не было принято рожать по пять-шесть детей на семью, Сибирь бы давно опустела… А так, несколько сотен тысяч под нож — и всё ещё многолюдно. В общем, от чтения тех давних новостей аж волосы вставали дыбом. Например, когда бывшие вассалы вырезали семью Зубров-Покровских из тридцати человек, весь род Покровских ответил врагам бойней, уничтожив шесть их семейств, включая детей.

В 2011 году царю Руси вконец надоело терять людей, и он направил царских ратников прекратить конфликт. Но между Покровскими и их врагами было уже столько злости, ненависти и крови, что за три дня, которые прошли между принятием решения и приездом ратников, снова успела разыграться жуткая бойня.

От Ишима до южной границы с Тьмой полыхнуло так, что сотни посёлков обезлюдели. Те же Коровники, к примеру….

Когда царские ратники вмешались, разводить было уже некого. От славного рода Покровских осталось три человека: мать и отец Авелины, да престарелая дама из рода Петровых-Покровских. Дама, правда, была младшим витязем и останавливаться отказалась. Что и неудивительно, она потеряла всю семью за три дня. Её убили на следующий день, но Петрова-Покровская успела прихватить с собой немало людей. И семейство неких Орленко, и два десятка царских ратников…

Когда я отложил трубку — ещё долго сидел, глядя в окно и пытаясь уместить в голове то, что узнал. Никогда раньше я разборками местных бояр не интересовался. А тут… Весь ужас истории заключался в том, что под раздачу этой бойни попало всё княжество. Старшее поколение, скорее всего, те времена вспоминало с ужасом.

Знала ли Авелина всю эту историю целиком? Определённо знала. Зато теперь было понятно, почему она вдруг открылась передо мной, обычным парнем с окраины Ишима…

Снова взяв трубку, я нашёл в истории просмотров одну из страниц:

«Ишимский Вестник», 12 апреля 1993 года

«РОДА УНИЧТОЖЕНЫ ЗА ОДИН ДЕНЬ!»

В столкновении в пригороде Ишима, случившемся 10 апреля, приняли участие семейства Михайловских, Твердоплавовых-Водкиных и Лесовских, с одной стороны. А также четверо членов рода Покровских и весь род Седовых, принимавший их в гостях, с другой стороны. В результате столкновения род Седовых понёс значительные потери, а их гости были убиты.

Напомним, что ранее Седовы, когда-то бывшие верными соратниками Покровских и возглавлявшие их ратные силы на протяжении двух столетий, оставались в стороне от боевых действий, пользуясь покровительством князя Ишима.

Однако подлое нападение заставило их ответить. И уже в ночь на 11 апреля вспыхнули поместья Михайловских, Твердоплавовых-Водкиных, Лесовских и Щукиных-Островских. В сражении, разразившемся на окраине Ишима, были убиты все старшие члены рода Седовых. Семейства, подвергшиеся нападению, перестали существовать.

Полицейский Приказ также сообщил о жертвах среди мирного населения города. Более тысячи человек отправлено в лекарню, тридцать четыре — погибло, а ещё семеро считаются пропавшими без вести. Вспыхнувший на месте столкновения пожар не удалось потушить до сих пор.

Сиятельный князь Дмитрий Дашков заявил, что виновные в произошедшем будут наказаны. Остатки родов Михайловских, Твердоплавовых-Водкиных, Лесовских, Щукиных-Островских и Седовых будут лишены боярского достоинства на ближайшем заседании Боярского Собрания Ишима.

Сколько тогда было матери? Три года? Что ж, маленькая заметка из «Ишимского Вестника» многое объясняла. А ещё приоткрывала завесу тайны, почему при замужестве не мать взяла фамилию отца, а, наоборот, отец стал Седовым. Отец был простым человеком, а мать принадлежала к боярской семье.

Согласие на их брак давал дядя — тот самый, который позже исчез в неизвестном направлении. И, видимо, ценой его согласия было это условие с фамилией, которое отец принял легко и непринуждённо. Он вообще был человеком простым и не особо заморачивался традициями.

Зато теперь я мог понять желание моего дяди возродить род. Он-то был постарше матери. Если не ошибаюсь, где-то на двенадцать лет. Значит, ему стукнуло где-то пятнадцать, когда с родом случилось несчастье. И если для моей матери боярство было пустым звуком, то для него — сутью жизни.

Могло ли быть, что у нас просто совпали фамилии с некогда известными боярами? Нет, не могло… Здесь, в этом мире, к родовым именам относились серьёзно. Тот же Булатов, чьё неосторожное интервью когда-то породило движение булатовцев, был очень дальним, но всё же родственником Василисы.

А вот крепостным не давали фамилии бывших хозяев, даже при освобождении. Значит, с вероятностью девяносто девять и девятьсот девяносто девять тысячных, я был потомком тех самых Седовых, вырезанных в начале девяностых.

Я сохранил новость у себя на трубке. А затем немного подумал и отправил сестре на почту. Пусть тоже почитает.

И София не заставила себя ждать.

— Так, великомогучий колдун и кудесник… Это что ты мне прислал? — спросила она вместо приветствия.

— А ты прочитала? — уточнил я.

— Ну да… А это не может быть совпадением? — задумалась София. — И чего ты вдруг в этом копаться стал?

— Совпадением это быть не может… Есть, конечно, незначительная вероятность, что в Ишиме вместе с родом Седовых жила и семья Седовых. Но отец взял фамилию матери, а дядя, по оговоркам матери, грезил восстановлением рода, — напомнил я. — Нет, это точно не совпадение!..

— Когда мама говорила, что наш род просто взял и выродился, я и так знала, что это враньё от начала и до конца! — засмеялась София. — Но ты так и не ответил, чего это ты занялся историей рода?

— А ты помнишь фамилию девочки, которая сидела в автобусе позади нас? — спросил я.

— Меня как-то не представили! — ехидно припомнила сестра.

— Её родовое имя — Покровская, — объяснил я, привычно проигнорировав ехидство. — Просто никак не мог понять, почему она ни с кем толком не общается, а со мной — вдруг запросто… Вот и выяснил.

— И что ты с этим собираешься делать? — поинтересовалась София. — Оно, конечно, всё очень увлекательно… Но чем сейчас поможет нам?

— Да ничем… Просто, чтобы помнили. Хотя у мамы очень хочется кое-что спросить, раз мы всё равно уже в ссоре! — ответил я. — Ладно, мне надо идти… Тут праздник намечается, где надо будет поприсутствовать.

— Давай! Пока! — тут же отозвалась сестра, а потом выдала менторским тоном и с интонацией матери: — Удачи на празднике! Много не пей! Если будут предлагать что-то ещё — отказывайся. С дурными людьми…

— Я тебя тоже люблю, сестрёнка! — я не стал дослушивать