Нимфа - Мишель Яффе

Ночное небо уже посветлело, когда Криспин закончилблагодарить всех, кто пришел к нему на помощь. Он протянул сгорбленной нищенкезолотой и, заглянув ей в лицо, наполовину скрытое капюшоном, вдруг почувствовалчто-то знакомое. Но это ощущение пропало так же быстро, как и возникло. Когданищенка опустила странно знакомые золотистые глаза и шаркающей походкойнаправилась к двери, Криспин уже забыл о ней, думая только о Софи.

Его ярость, которая усиливалась, стоило ему обвести взглядомлежащую в руинах спальню, мгновенно растаяла, когда он открыл дверь туалетнойкомнаты и увидел ее. Софи сидела в углу на полу, обхватив колени руками и глядяпрямо перед собой с тем же затравленным выражением, с каким он оставил ее. Онабыла похожа на дикого зверя, готового отчаянно защищаться от нападения.Криспином овладело беспокойство.

— Теперь все в порядке, — сказал он, осторожноподходя к ней. — Пожар потушен. Ты можешь выйти.

Она не ответила, лишь покачала головой и еще сильнеесъежилась.

— Софи, ты меня слышишь? — Он опустился перед нейна колени. — Ты в безопасности. Бояться нечего.

— Он был здесь, — вымолвила она потускневшимголосом. — Он нашел меня. Говорил, что я не смогу нигде спрятаться отнего, и оказался прав.

Криспин сел на пол рядом с ней и обнял ее за плечи. Онавздрогнула, но сразу успокоилась.

— Кто — он?

— Мне так жаль, милорд. — Она закрыла глаза исклонила голову на грудь Криспину.

— Почему?

— Это я виновата. Мне следовало уйти. А теперь вашавеликолепная спальня полностью уничтожена из-за меня.

— Готов признать, что твои прикосновения воспламенялименя, но не думаю, что они могли так же подействовать на шелковыепростыни, — небрежно отозвался Криспин.

— Это не шутки, милорд, — взглянула на него Софи.

— Я и не шучу. Но как ты можешь быть виной пожара?

— Это он поджег ваш дом из-за того, что я оказаласьздесь. Он узнал об этом и решил наказать меня, напомнить мне о том, что ягрязная и порочная. Напомнить, что я принадлежу ему.

— Кому? — всерьез заинтересовался ее словамиКриспин. — Кому ты принадлежишь? Кто этот человек? Ты замужем?

— Нет, — ответила она тихо, стараясь решить,насколько ему можно открыться. Биение пульса отдавалось у нее в ушах; запахпотного тела Криспина несколько успокоил ее, и она заговорила: — Когда мне былопятнадцать, мои родители погибли при пожаре.

— Мне очень жаль, Софи. Я не знал. — Он притянулее ближе.

— Мало кто знал об этом. Но больше всего меня потряслоне это, а то, что случилось после. — Она замолчала, но потом решилапродолжить: — Был один человек. Он сказал, что любит меня. Он вытащил меня изогня и отвез куда-то, чтобы, как он сказал, помочь мне. — Софи глубоковздохнула. — Он запер меня в комнате без окон, в маленькой темной каморке,еще меньшей, чем эта туалетная комната. — Она невольно вздрогнула,вспомнив об этом. — Он продержал меня там три недели в полной темноте,пока я не сбежала. Долгие, ужасные дни одиночества и мрака. Я стучала в дверь,кричала, звала на помощь, но никто не отзывался. Только он. Он приходил каждыйдень и сидел под дверью часами, разговаривая со мной шепотом. — По щекамСофи потекли слезы, но она не обращала на них внимания. — Я пыталасьзажать уши руками, спрятать голову, забиться в дальний угол каморки, но егослова настигали меня повсюду, наполняли темноту, преследовали меня. Наконец я пересталапонимать, слышу ли я их в действительности, или они звучат в моем мозгу. Яперестала понимать, кто произносит эти слова — он или я сама. Он говорил, что япорочная, что я соблазняла его и склоняла к отвратительным, непристойнымдействиям. Он говорил, что я пыталась очаровать его, подвергала дьявольскомуискушению, но у меня ничего не вышло, потому что он оказался стойким. Онговорил, что я грязная, что мое тело развращенно и мысли развратны, что мнойвладеет дьявол. — Ее голос дрогнул. — Он говорил… — Она была не всилах продолжать.

Криспин крепче прижал ее к груди, а когда ее рыданиянесколько утихли, осторожно спросил:

— Что еще он говорил?

Софи продолжила со слезами на глазах:

— Он сказал, что меня нужно было наказать, показавопасность моего распутства, моих противоестественных желаний. Это он поджегдом. И сказал, что я виновата в смерти наших родителей, что это мояпохотливость убила их. — Софи зажмурилась, чтобы сдержать слезы исправиться с болью. Криспин чувствовал, как она дрожит. — Он сказал, чтоесли я покорюсь ему, то он никому не расскажет о моей распущенности. Сказал,что никто никогда не захочет взять меня в жены, если всем станет известно, ктоя, какая я; что я принадлежу ему и всегда буду принадлежать, потому что толькоон знает, как меня любить, и я никогда не смогу скрыться от него. И вотсегодня…

— Но ведь тебе удалось бежать от него, — перебилее Криспин. — Ты спаслась и теперь находишься в безопасности. Он не сможетдобраться до тебя.

— Он уже добрался, неужели вы не поняли? Он поджег вашдом, как некогда дом моих родителей. Чтобы заполучить меня. Чтобы напомнитьмне. Чтобы показать вам, какая я. — Она отстранилась от Криспина иотвернулась, боясь, взглянув ему в глаза, увидеть в них отвращение.

Софи слышала, как изменилось его дыхание, чувствовала, какнапряглись его мускулы при мысли о том, кого он укрыл в своем доме. Она бояласьрассказать ему о себе, боялась, что Криспин увидит в ней порочность иподтвердит каждое сказанное тем человеком слово. Однако в глубине души она все женадеялась, что этого не произойдет.

Но Криспин не оправдал ее надежд. Он напрягся и отодвинулсяот нее, очевидно, соглашаясь с мнением ее врага. Она действительно распутница,принесшая стольким людям боль, виновная в человеческой смерти, в разрушении егодома, его жизни. Софи увидела, что Криспин собирается заговорить, и остановилаего жестом, не касаясь губ рукой.

— Пожалуйста, не говорите ничего. Я все понимаю. Мненадо уходить.

— Почему вы все время хотите уйти? И что, интереснознать, вы понимаете? — строго спросил Криспин. Гнев, который он испытывалпо поводу поджога, мгновенно перешел в ярость, направленную на того, кто посмелтак жестоко, так оскорбительно обращаться с его прекрасной, божественной,чувственной Софи. — Кто он? — Криспин решил разыскать и убить ееобидчика.

— Я не могу сказать, кто он. Я не разглядела его лица вночь пожара, а потом все время было темно, — неуверенно отозваласьСофи. — Мне жаль, потому что вы, вероятно, хотите поблагодарить его запредупреждение обо мне. Но я действительно не м??гу назвать его имени.

— Вы думаете, я хочу его поблагодарить? — Криспинбыл настолько потрясен ее словами, что не обратил внимания на их двойственныйсмысл.

— Конечно, нет, — поспешно поправила себяСофи. — Особенно после того, что он сделал с вашей спальней. — Онаподнялась. — Простите, мне пора. Могу себе представить, каково вам видетьменя после всего, что случилось.