10000 литров чистого ужаса - Томас Гунциг

— …Да не абы какой кот, я знаю семь колен его родословной. Как сейчас помню, двадцать лет назад попал ко мне котенок, ох и злой, скажу я вам, редко такого встретишь. Сызмальства бросался на все, что движется, каждый день приносил то птиц, то крыс… Вот мне и пришло в голову вывести породу. Я дал объявление «Ищу злых кошек», выбрал самую злющую и случил их. Когда родились котята, я опять выбрал самого лютого, оставил себе, выкормил сырым мясом, вспоил бычьей кровью… И так все двадцать лет… Теперь она у меня есть, новая порода… Ручаюсь вам, что свет не видывал такой хитрой, злобной и живучей твари, выпусти я его на волю — это будет всем хищникам хищник…

— А зачем это вам? — спросил Джей-Си.

— Я их продаю. Хотите купить?

— Мне-то он на кой?

Старик посмотрел на Джей-Си как на последнего недоумка. Потом пожал плечами и спросил:

— Ну ладно, вам-то что надо?

— У вас есть виски или водка?

— Нет.

— Нет спиртного? — слегка опешил Джей-Си.

— Нет. А вам оно на кой? Вы сюда приехали, чтобы потрахаться и упиться? А я вот не трахаюсь, стало быть, и не пью.

— Но послушайте… — попыталась вставить слово Кати.

— Если она покажет мне свою киску, я, так и быть, дам вам бутылку водки.

Джей-Си шагнул к лавочнику, сжав кулаки. Тот проворно нагнулся и поставил клетку с котом на прилавок. Аккурат между собой и Джей-Си… Зверек перестал грызть прутья клетки и уставился на Джей-Си желтыми глазами.

— Еще шаг — и я открою клетку… — произнес старик и широко улыбнулся. Зверек угрожающе рыкнул.

— Ну ты и мудак, — процедил Джей-Си, не сводя глаз с клетки.

— Теперь-то ты понял, для чего он может пригодиться, — спокойно сказал лавочник.

— Пошли отсюда. — Джей-Си подтолкнул Кати к двери.

Он сел в машину и рванул с места.

— Ничего не нашел? — спросил его Марк.

— Нашел — мудилу, который разводит котов и не продает спиртного.

— Немало, — отозвался Марк.

Машина ехала под уклон по узкой лесной дороге. Прошло с четверть часа; солнечные лучи пробивались сквозь листву, создавая симпатичные стробоскопические эффекты. Следуя указаниям Патриса, Джей-Си свернул на развилке вправо, на узкий проселок, круто спускавшийся к озеру.

С самого утра Марк сомневался, не дал ли он маху, вздумав собрать всю эту пеструю компанию на веселый уик-энд. Когда Патрис рассказал ему о тетином доме в глуши на берегу озера, он сразу подумал, что было бы здорово съездить туда с Иваной. Экзамены позади, за время сессии они вымотались, да и виделись редко, несколько дней в тихом месте наверняка пойдут им обоим на пользу. Марк сам не помнил, как вышло, что он предложил поехать с ними Джей-Си. Они с Джей-Си были друзьями с давних пор. Вместе ходили в школу, поступили в один университет… Марк знал, что Джей-Си раздражает Ивану донельзя — и взбрело же ему в голову в минуту оптимизма, что она лучше узнает его за этот уик-энд и тогда все изменится. Потом он, конечно, одумался и понял, что это бред, никогда Ивана не поладит с Джей-Си, да ему и самому, пожалуй, не нравится, каким стал друг детства. Но было поздно. Джей-Си загорелся и пригласил Кати с третьего курса психологического, типичную блондинку из анекдотов. Деваться было некуда, и Марк чувствовал, что весь уик-энд ему придется быть буфером между Иваной и Патрисом с одной стороны и Джей-Си с его подружкой с другой.

Надо попробовать хоть немного расслабиться, сказал себе Марк. Стрессы и страхи всегда были его проблемой. Он сделал несколько глубоких вдохов, впол-уха слушая, как Патрис дает последние указания Джей-Си. Может, все и обойдется. А если не обойдется, если будут напряги, стычки или просто тяжелая атмосфера в эти дни, он не должен зацикливаться на том, что это «его вина». В конце концов, он собирался получить удовольствие от поездки. Ему хотелось пострелять из арбалета — нет, не охотиться, от одной мысли, что можно убить живое существо, Марка бросало в дрожь, — просто этот спорт, требующий концентрации, здорово его успокаивал.

Марк, не удержавшись, прикусил изнутри щеку при мысли, что Ивана когда-нибудь его бросит. Он был уверен, что в этот день впервые прочувствует, что значит «умереть».

И все же он поймет ее.

— Вот! — сказал Патрис. — Это здесь!

— Здесь? — удивленно переспросил Джей-Си.

— Это же не дом… — протянула Кати.

— Летний домик. Двухэтажный, между прочим, наверху две спальни. Но если честно, мне помнилось, что он побольше.

Кирпичным был только фундамент, все остальное из грубых досок с наспех законопаченными щелями. Марк подумал, что домик и впрямь не в лучшем состоянии, но ему было без разницы. Зато место — просто мечта. Залитую солнцем поляну овевал напоенный ароматами ветерок с озера, а в прогалах между деревьями виднелись играющие на воде блики. Ивана взяла его за руку.

— Красиво, правда?

Марк кивнул:

— Мне тоже нравится.

Джей-Си открыл багажник, и все принялись выгружать вещи.

Эд пришел весь перепачканный, и Тина на него накричала. Эд сказал, что не пачкаются только те, кто ничего не делает. Потом он занес кулак, чтобы врезать Тине, но Тина пригрозила, что если он ей врежет, то будет сам готовить себе жратву сегодня и всю неделю.

И Эд ей не врезал.

Эд показал свою правую руку, всю в крови, и ранку у большого пальца и сказал, что порезался, работая в лесу.

Тина заметила, что это надо ухитриться, и пошла за йодом.

А потом наступил вечер, они посмотрели сериал по телевизору, Эд всплакнул, как всегда, и, как всегда, попросился лечь спать в одну кровать с Тиной.

Тина, как всегда, ответила, что не желает спать с ним в одной кровати. Что, во-первых, это неприлично, а во-вторых, он слишком грязен и было бы неплохо ему принять душ, а еще лучше ванну, да полежать в ней часа два, не меньше, иначе грязь въестся глубоко в кожу и никогда не отмоется. Эд в ответ опять занес кулак, и тогда Тина рассердилась не на шутку и огрела его по голове деревянной штуковиной, на которую она ставила посуду сушиться.

Эд, переставший было плакать, опять заплакал и ушел в подвал к своим «гадким вещам». Тина была очень сердита и сказала ему, что мама и папа, будь они живы, ни за что бы не позволили держать такую мерзость в подвале.

Спускаясь в подвал, Эд больно ломал пальцы, чтобы не думать о маме и папе. А потом Эд пришел и нашел свои «гадкие вещи».

И немного поиграл с ними.

Если не считать водонагревателя на кухне и почти новенького холодильника, в доме ничего не изменилось. Сплошное дерево, попросту, без затей: стены и потолок из пригнанных друг к другу сосновых дощечек, дубовый паркет; от всего этого в доме держался слабый, но стойкий запах смолы, к которому не сразу привыкнешь. Все та же разномастная мебель, тетины приобретения с окрестных блошиных рынков — она явно питала слабость к цветочным узорам и расписному дереву. Старый диван стоял на прежнем месте, только оранжевая обивка совсем выгорела и стала блекло-серой. Было чисто. Тетя Мишлин, видимо, наняла кого-то убрать в доме перед их приездом.