Тайна Семи Циферблатов - Агата Кристи

– Дорогой, – улыбнулась леди Кут. – Ты всегдамне это говоришь. И ты должен мне еще десять шиллингов, Освальд.

– Вот как? – удивился сэр Освальд.

– Да. Тысяча семьсот, значит, восемь фунтов десятьшиллингов. Ты дал мне только восемь фунтов.

– Боже! – воскликнул сэр Освальд. – Виноват!

Леди Кут грустно улыбнулась ему. Она очень любила своегомужа, но не собиралась дать ему надуть себя на десять шиллингов. Сэр Освальдпротянул руку к боковому столику и угостился виски с содовой. Было уже половинапервого, когда он пожелал всем спокойной ночи.

Ронни Деврё, комната которого находилась рядом со спальнейДжеральда Уэйда, поручили следить за развитием событий. Без четверти два онобошел всех, царапаясь в двери, и вся компания, одетая в пижамы и ночныерубашки, хихикая, перешептываясь и подталкивая друг друга, была в сборе.

– Он выключил свет около двадцати минут назад, –доложил Ронни хриплым шепотом. – Я думал, никогда не дождусь. Я только чтооткрывал дверь посмотреть, как он. Похоже, готов. Ну что?

Опять были торжественно собраны часы, но вдруг возниклоновое препятствие.

– Мы не можем все туда ввалиться. Этому не будет конца.Нужно, чтобы кто-нибудь один сделал это, а остальные будут подавать ему игрушкина пороге.

Сразу возник горячий спор о выборе лучшей кандидатуры длявыполнения плана.

Трех девушек сразу же исключили на том основании, что онибудут хихикать. Билл Эверслей был отклонен по причине своего роста, веса итяжелой походки, а также общей неуклюжести, что он, впрочем, яростно отрицал.Джимми Тесайгер и Ронни Деврё тоже были признаны неподходящими, и в концеконцов подавляющее большинство высказалось в пользу Руперта Бейтмена.

– Орангутанг – вот кто нам нужен, – заявилДжимми. – Он ходит как кот. И даже если Джерри проснется, Орангутангвсегда сможет придумать какую-нибудь ерунду в свое оправдание. Придуматьчто-нибудь правдоподобное, что успокоит его и не даст возникнуть подозрениям.

– Что-нибудь утонченное, – задумчиво предположилаКонфетка.

– Именно, – подтвердил Джимми.

Орангутанг справился с задачей четко и аккуратно. Осторожнооткрыв дверь спальни, он исчез в темноте, унося с собой два самых большихбудильника. Через минуту-другую он появился на пороге и получил еще пару, потомеще и еще. Наконец он вышел из комнаты. Все затаили дыхание и прислушались.Равномерное дыхание Джеральда Уэйда еще можно было услышать, но его заглушало ирастворяло в себе ликующее и торжественное тиканье восьми будильников мистераМургатройда.

– Двенадцать часов! – в отчаянии воскликнулаКонфетка.

Шутка обернулась ситуацией нешуточной. Что касаетсябудильников, то они оказались на высоте. Они гремели с непревзойденной силой имощью, которая вышвырнула из постели Ронни Деврё со смутной мыслью онаступлении дня Страшного суда. Если такое ощущение было в соседней комнате, точто же должно твориться рядом?! Ронни выскочил в коридор и приник ухом к шели вдвери.

Он ожидал услышать ругань, ожидал ее в самоуверенномпредвкушении. Но не услышал ничего. То есть он не услышал ничего такого, чтоожидал. Часы тикали вовсю – громко, надменно, раздражающе. И вдруг зазвониливторые часы – резко зазвонили, оглушительно, так, что были способны вызватьострый приступ раздражения даже у глухого.

Сомнений не было – часы славно справились со своей ролью.Они сделали все и даже больше, чем обещал мистер Мургатройд. Но, очевидно, онивстретили достойного противника в лице Джеральда Уэйда.

Компания находилась на пути к унынию.

– Это не человек, – проворчал Джимми Тесайгер.

– Возможно, он подумал, что где-то звонит телефон,повернулся на другой бок и снова заснул, – предположила Хелен, а может,Нэнси.

– Мне это кажется очень странным, – серьезносказал Руперт Бейтмен, – думаю, ему нужно показаться врачу.

– Какое-нибудь заболевание барабанных перепонок, –с надеждой высказался Билл.

– По-моему, не мы над ним подшутили – он наднами, – оценила ситуацию Конфетка. – Конечно, он проснулся, но решилнадуть нас, притворившись, что ничего не слышал.

Все посмотрели на Конфетку с уважением и восхищением.

– Это мысль! – сказал Билл.

– Он утонченный, вот в чем дело, – пояснилаКонфетка. – Вот увидите, сегодня он встанет к завтраку еще позже, чтобыпроучить нас.

Так как часы показывали уже начало первого, общая мысльсклонилась в пользу теории Конфетки. Сомневался один только Ронни Деврё:

– Вы забыли, я ведь был прямо за дверью, когда зазвонилпервый будильник. Что бы Джерри ни решил сделать потом, первый трезвон долженбыл хотя бы удивить его. И он бы хоть что-то сделал! Куда ты поставил их,Орангутанг?

– На маленький столик прямо ему под ухо, – ответилмистер Бейтмен.

– Очень разумно с твоей стороны, Орангутанг, –сказал Ронни. – Теперь скажи, – повернулся он к Биллу, – есличертов колокол загремит в нескольких сантиметрах от твоего уха в полседьмогоутра, что ты скажешь на это?

– О господи! – начал Билл. – Я скажу… –И запнулся.

– Правильно, – сказал Ронни. – Я скажу то жесамое. И любой скажет. Реакция нормального человека, как говорится. Так вот,этого не случилось! Поэтому я согласен, что Орангутанг, как всегда, прав и уДжерри скрытая форма заболевания барабанных перепонок.

– Уже двадцать минут первого, – грустно сообщилаодна из девушек.

– Послушайте, – медленно произнес Джимми, –это уже слишком, вам не кажется? Шутки шутками, но эта зашла слишком далеко.Бросает тень на Кутов.

Билл внимательно посмотрел на него:

– Ты о чем?

– Ну, – пояснил Джимми, – в любом случае этоне похоже на старину Джерри.

Трудно выразить словами то, что он имел в виду. Он не хотелговорить многого, но все же… Он увидел, что на него смотрит Ронни. Ронни былявно встревожен… В этот момент в комнату вошел Тредуэлл и в нерешительностиогляделся.

– Я думал, мистер Бейтмен здесь, – объяснил онизвиняющимся тоном.

– Только что вышел, – ответил ему Ронни. –Чем-нибудь помочь?

Тредуэлл перевел взгляд на Джимми Тесайгера и снова взглянулна Ронни. Оба молодых человека, не сговариваясь, вышли за ним из комнаты.Тредуэлл осторожно закрыл за собой дверь столовой.