На что способны женщины - Джеймс Хедли Чейз

– Мы расстались.

– Да? Хм, это сюрприз для меня. Я думал, у вас… – Он не закончил и усмехнулся. – Кажется, я слишком много болтаю.

– Все в порядке. Ну, ты знаешь. Мы провели вместе неделю, но ничего не вышло. – О Максе я не собирался рассказывать даже ему.

– Никогда не поймешь женщин, – кивнул он. – И выглядит ничего. Так, значит. Вот уж нельзя судить по внешности. Я знал одну, с обложки журнала: ледянее айсберга. Зато была дама, морда тяпкой, фигура – две сбитые доски, – он закатил глаза, – но горяча!

Я полез в карман за сигаретой и обнаружил там Максов бумажник. Я совсем забыл о нем и, пока я слушал рассказы о женщинах, которых он знал, – его любимая тема, – пробежался по содержимому. Там оказался пятидолларовый банкнот, пара автобусных билетов, письмо от его матери и три неприличные фотографии. Их я бросил Мику. Но надпись карандашом на обороте конверта заставила меня вскочить на ноги.

Я помнил неряшливый почерк, которым было написано послание, оставленное Максом под подушкой. Эта надпись была сделана той же рукой. Она гласила: «Альме от Верна. «Жена – лучший друг человека».

Нащупав в кармане визитку, оставленную Бреттом, я поспешно вытащил ее. Те же слова. Я ничего не понимал. Два человека пишут одни и те же семь слов, и обоих убивают. Значит ли это что-нибудь? Я что-то пропустил?

Я почувствовал, что Мик недоуменно уставился на меня.

– Что тебя укусило?

– Не знаю… Наверное, ничего.

Я сложил письмо вместе с карточкой и опустил в карман.

– Секреты?

Я усмехнулся ему:

– Вроде того. Искать, всегда искать. Прости, Мик. Не думаю, что это имеет значение.

Он пожал плечами:

– Как знаешь. Я здесь, если понадоблюсь.

Лу вернулся далеко после полудня. Я сидел как на иголках и сразу же набросился на него:

– Ну что? Что ты узнал?

Он покачал головой:

– Он чист. Он не стрелял в Бретта. Весь вечер он провел в казино. Сотня свидетелей. Он ушел в два.

– Хоть шансы, что мог улизнуть и вернуться?

– Нет. Он играл в рулетку и не оставлял стола. Я копал, пока у меня голова кругом не пошла. Он не стрелял в Бретта, и он не знал его. Они даже ни разу не разговаривали.

Что ж, к тому все и шло.

Яркий закат через занавеску бросал на ковер затейливые узоры. С моего места они смахивали на тюремную решетку, и это еще сильнее подхлестывало меня. Я был один в офисе Мика уже не меньше часа. Дверь была заперта, и я не боялся, что меня потревожат. Забытая сигарета дотлевала в моих пальцах, бокал виски стоял на столе без всякого внимания – сидя за его столом, как мог, я напрягал свои мозги, пока они не закипели.

Гормэн не убивал Бретта. Ну что же, значит, кто-то другой сделал это, и до сих пор этим «кем-то» был я, и предстоит еще порядочно потрудиться, чтобы спасти мою шею. Я уже послал Лу проверить алиби Бойда, но это больше для очистки совести. Я не верил, что убийцей был Бойд. У него нет мотива. Кто бы ни убил Бретта, он сделал это ради денег. Ну, раз это не Бойд, кто еще на подозрении? Шейла Кендрик, несостоявшаяся миссис Бретт? Возможно. Кто-то из прислуги? Из охраны? Или мистер или миссис Икс? Я не знал.

Я уже уяснил, что быстрейший способ прийти к решению – начать сначала и, отбросив все гипотезы, сконцентрироваться на фактах. Если я не поспешу и не найду убийцу, полиция найдет меня, и тогда все кончено.

Какие у меня были факты? Немногие: Бретт знал убийцу, иначе тот бы не завладел его пистолетом. Мотивом для убийства послужили двадцать пять тысяч. Еще были загадочные семь слов, интересовавшие Макса не меньше, чем Бретта: «Альме от Верна. «Жена – лучший друг человека». Что бы это значило? Сыграло ли это какую бы то ни было роль в смерти Бретта? Почему Макс нацарапал те же самые слова? Кто такие Берн и Альма?

В дверь легко постучали. Мик тихо позвал меня. Встав из-за стола, я открыл ему дверь, впустил его и снова заперся.

– Ну как?

– Пока ничего, – ответил я. – Мозги уже вскипают.

– Над чем ты работаешь?

– Я жду Лу. Он уточняет алиби Бойда. Пустая трата времени, но я проверяю все. Никогда не знаешь. Вот, взгляни на это. – Я передал ему визитку Бретта. – Тебе это дает что-нибудь?

Он задумался над словами, потом покачал головой:

– Бред какой-то. Может, шифр, как думаешь? Я бы не сказал, что жена – лучший друг человека, а? Я бы сказал, что лучший друг человека – собака.

– Ты слишком циничен. Чувствительный человек мог бы выгравировать это на обручальном кольце.

– Я этого не сделаю.

– Речь не о тебе. Речь о человеке, который любит свою жену. Тебе этого, конечно, не понять.

– Подозреваю, что так. – Он запустил короткие пальцы в шевелюру и нахмурился. – Какое это может иметь отношение к делу?

– Бретт дал мне эту карточку. Он хотел, чтобы я позвонил ему. На обороте я обнаружил эти слова, они озадачили меня.

Мик пожал плечами:

– Какого черта? При чем тут его смерть?

– Я чувствую, что это все связано между собой. Надпись что-то означает, а я не могу ничего упускать. Если я узнаю, кто такие Берн и Альма, это могло бы помочь. Но как это сделать?

Мик задумался и отрицательно покачал головой:

– Ну, есть, конечно, Байли, но это не могут быть они. Такой парень, как Бретт, с Байли возиться не станет.

– Ты о Берне Байли, что грабил банки?

– Да, но это палец в небо. Это не может быть он.

– Да. – Я достал сигарету, нахмурился, но все-таки зажег ее. – У него была жена Альма, да?

– Так точно. Поэтому я и вспомнил о нем.

– Это не они. Бретт не водится с банковскими грабителями. Это чепуха. Кроме того, они же мертвы?

– Да. Пару лет назад Верна убили федералы. Альма через год погибла в автокатастрофе.

Я успокоился:

– Знаешь, на мгновение мне показалось, что мы нащупали. Но это ведь просто совпадение, да? Ты уверен, что они оба погибли?

– Думаю, да. В любом случае Лу больше порасскажет тебе о них. Он дружил с Верном.

– Не важно. Как ты и сказал, это не могут быть они. Я бы скорее задал пару вопросов несостоявшейся миссис Бретт. Она бы поведала мне много интересного об этом, если бы я мог добраться до нее.

– Ты этого не можешь. Я бы на твоем месте забыл о ней. Это только усложняет дело. Она никак не связана с убийством, поверь мне.

Он не знал о том, что Макс также интересовался этой фразой. Но я никому не собирался рассказывать о нем.