Один день в Древнем Риме. Исторические картины жизни имперской столицы в античные времена - Уильям Стирнс Дэвис

Все это прекрасно звучит, но сколь же мало такая система оставляла простора родителям для выбора имени своего ребенка! Существовало только восемнадцать регулярных римских имен, из которых самыми распространенными были Марк, Гай и Люций. Некоторые фамилии ограничивались очень немногими преноменами. Так, отец из рода Корнелиев никогда не давал своим сыновьям других имен, кроме Гнея, Люция и Публия, если только боги не благословляли его рождением четвертого сына. Все Домиции были либо Гнеями, либо Люциями. Редко когда старший сын Клавдия избегал участи стать Аппием[156].

Такой порядок просто отражал обычай, бытовавший в большинстве древних фамилий. В них существовало непреложное правило: нарекать первого сына в честь деда. Так, юный Тит, сын Публия Кальва, был внуком Тита и правнуком Публия. Его младший брат, однако, уже не подошел под это жесткое правило и мог быть назван Децимом[157].

Неправильные и многосложные имена времен Империи. Имена рабов. Положение, однако, значительно изменилось с тех пор, как империя стала давать римские имена наряду с римским гражданством ордам вольноотпущенников и иностранцев. Они трансформировали свои иноземные имена на римский лад или же брали для себя несколько измененные имена своих бывших хозяев, как, например, Клаудиан Лициниан; часто же, в знак начала новой жизни, они принимали невероятно длинные имена, зачастую не значащие абсолютно ничего. Приверженцами такого порядка были даже некоторые старшие офицеры, так что проконсулом Африки был сенатор, присвоивший себе помпезное имя Тит Цезаринус Статий Квинтий Статианус Меммий Макрин, тогда как северной Британией управлял некий Поллио, полный титул которого включал в себя девять имен[158].

Что же касается рабов, то в куда более простые времена Республики их обыкновенно звали просто Маркипор или Люципор и т. д. – то есть просто «парень Марка» или «парень Люция»; но подобные формы имен в эпоху больших familiae становились просто неприемлемыми. Большинство домашних рабов получали обычно имена греческих богов или героев, а то и некоторых восточных владык, так что в иные времена большие поместья возделывали Цезари и Помпеи. В каждом атрии можно было услышать имена Митридат, Фарсал, Кир и им подобные. Множество красивых подростков отзывались на столь же прекрасные имена – Эрос, Полидор, Ксенофон; других же называли по имени местностей, откуда они происходили, – так, Сиракс попал в Рим из Сирии, а Каппадокс – из Каппадокии.

Женские имена. Беспорядок римских имен. Когда в древней римской семье рождалась девочка, вероятность для нее обрести индивидуальное имя была даже меньше, чем у ее брата. Тогда для девочек просто не существовало общепринятых личных имен, как, впрочем, и в позднейшие времена Империи. Дочь Кальва звалась бы просто Юнией по имени ее рода: «женщина из Юниев», которую в случае необходимости отличия от ее же двоюродных сестер могли бы звать Junia Calvi – Юния Кальва. Если бы у нее проявилась младшая сестра, то девочек называли бы просто Junia Prima и Junia Secunda – Юния первая и Юния вторая.

Подобного рода обезличивание, однако, совершенно не устраивало амбициозных римских женщин. Они стали добиваться присвоения себе особых имен. В результате этих стараний возник целый набор «неправильных» личных имен, например, дочь Кальва стала бы известна как Юния Gratia (по имени ее матери), а при появлении у нее младшей сестры последнюю стали бы звать Юния Calva – в честь родового имени ее отца.

Тем не менее при всех этих уточнениях римские имена мужчин и женщин порождали неразбериху. Их совпадения оказывались неизбежны, и, если бы в Риме имелось нечто вроде телефонного справочника, многие страницы в нем были бы заполнены совершенно одинаковыми именами. Выйти из подобного положения помогало использование прозвищ (постоянно появлявшихся благодаря итальянскому изобретательству). Между близкими друзьями и знакомыми были вполне приняты обращения подобно «Привет, Спириус!» или «Хорошо сказано, Тиберий!», но считалось невежливым использовать их иначе, чем в самом тесном кругу. В то же время личные имена являлись принятой формой обращения без прибавления слова «господин»; и в сенате отцы-законодатели приглашались для выступления только по личному и родовому именам. «Dic, Marce Tulle» («Говори, Марк Туллий») – именно так обращался председатель к Цицерону, прежде чем тот начинал произносить одну из своих знаменитых речей.

Забота родителей об образовании детей. Итак, римский ребенок получил столь значимое для него имя. Каков же будет его путь в жизни, пока он не превратится в мужчину? Весьма возможно, таким же, как и в других цивилизованных странах, в которых большинство родителей любят своих детей, а те приносят в дом радость. Мальчики и девочки вплоть до школьного возраста пребывали под опекой женщин. Старая нянька Грации, взятая вместе с ней в дом Кальва, оставалась любимым наставником и тираном и для детей своей воспитанницы, которые зачастую одаривали ее «медом, орехами и сладкими пирожками». Но как только мальчики подрастали, их воспитание становилось делом их отцов. И даже самые высокопоставленные из них подвергались критике окружающих, если взваливали большую часть своих родительских функций на плечи платных наставников и рабов.

Эта отцовская дисциплина могла быть порой довольно суровой, но зато всегда успешной. Подростки должны были следовать за своими отцами почти повсюду, смотреть и слушать все происходившее в молчании, но потом задавать вопросы по существу. Таким образом, молодой Тит считался уже достаточно взрослым, чтобы сопровождать своего отца на сессии сената. На специальных скамьях около дверей сыновья сенаторов выслушивали порой длиннющие речи пафосных ораторов. Это происходило так часто, что, по их мнению, они уже настолько поднаторели в рутине государственного управления, что вполне могли бы поправить консула в том или ином вопросе. Тит и его товарищи уже играли в «двор претора» – когда один из них по очереди председательствовал в собрании, а остальные произносили речи в большой базилике. Подобно другим добрым старым обычаям, которые постепенно исчезали из жизни, уходило и это товарищество отцов и сыновей – один из самых ценных методов обучения детей в Риме.

Игрушки и домашние любимцы. У римских детей не было недостатка в игрушках. Они играли тем же, чем и все дети во все времена, за исключением сложных механических игрушек позднейших эпох. Малыши имели свои погремушки, мячики и тележки. Маленькая Юния играла с весьма похожими на настоящих людей куклами, сделанными из слоновой кости, воска и раскрашенной терракоты, некоторые из которых представляли собой шедевры, вышедшие из рук искусного греческого ремесленника. Она и ее братья очень любили качели и коняшки-качалки; но Тит со своим младшим братом Децимом все же предпочитали свою любимую раскрашенную «центурию» деревянных солдатиков – какими те прошли, почти не изменившись, сквозь столетия. Достигнув соответствующего возраста, они получили мастерски вырезанный из дерева набор букв – прекрасное пособие для изучения азбуки.