Золотой дождь - Джон Гришэм

— А ты не можешь использовать его, Брюзер, накакой-нибудь работенке? Черт возьми, ведь у тебя целая шайка адвокатов. Какаяразница, если станет одним больше? Он отличный студент, умница, трудяга. Я могупобиться за него об заклад. А парню нужна работа.

Я медленно поворачиваюсь и смотрю на Принса,который улыбается мне так, будто он Санта-Клаус.

— Это будет отличное место для тебя, —произносит он превесело. — Ты узнаешь, чем занимаются настоящие адвокаты. — Онсмеется и хлопает меня по коленке.

И мы оба смотрим на Брюзера, который стреляетпо сторонам глазами. Я вижу, как он бешено подыскивает в голове предлоги, чтобыотказать.

— Э… да, конечно. Мне всегда не хватаетталантливых юристов.

— Вот он — перед тобой, — говорит Принс.

— Вообще-то сейчас двое моих служащих ушли,чтобы открыть собственные фирмы. Так что у меня есть два свободных кабинета.

— Я говорил тебе, Руди, что все устроится, —радуется Принс.

— Но дело в том, что это не обычная,оплачиваемая должность, — продолжает Брюзер, потеплев и принимая идею Принса. —Нет, сэр. Я не так работаю. Мои сотрудники сами себя содержат, они ищут и самисебе выбивают гонорары.

Я слишком потрясен, чтобы отвечать. Мы сПринсом не обсуждали проблему моего трудоустройства, и мне его помощь в этомделе не нужна. Я совсем не хочу, чтобы Брюзер стал моим хозяином. Но я не могуоскорбить этого человека отказом, особенно учитывая, что вокруг шныряютполицейские, делая довольно прозрачные намеки относительно высшей мерынаказания. И я не в силах набраться мужества и сказать Брюзеру, что меняустраивает его пронырливость в роли моего адвоката, но он чересчур пронырлив,чтобы стать моим боссом.

— А как это все выглядит на практике?

— Очень просто. И этот способ действует, вовсяком случае, в том, что касается меня. У меня есть кучка партнеров и десяткислужащих. Единственно эффективная система — та, при которой служащий долженобеспечить фирме достаточно гонораров, чтобы общая их сумма покрывала расходыпо их жалованью. Вы сможете так?

— Я могу попытаться. — Я пожимаю плечамисовершенно без всякой уверенности.

— Ну конечно, ты можешь справиться, —обнадеживает Принс.

— Вам причитается тысяча долларов в месяц итреть всех гонораров, которые вы обеспечиваете фирме. Но эта треть идет впогашение аванса. Вторая поступает в фонд фирмы, из нее оплачиваются арендапомещения, жалованье секретарям и прочие подобные расходы. Третья треть идетмне. Если вы не погашаете аванса ежемесячно, вы мне остаетесь должны и разницу.Я веду этому учет и подбиваю бабки, когда вам удается сорвать большой куш.Понимаете?

Я несколько секунд размышляю над этой дикойсистемой.

Единственное, что может быть хуже безработицы,так это работа, при которой вы не зарабатываете, а теряете деньги, а ваши долгиувеличиваются с каждым месяцем. В голову мне приходят некоторые весьма острыевопросы, на которые Брюзер не смог бы ответить, и я уже открываю рот, когдавмешивается Принс:

— По-моему, все справедливо. Чертовскивыгодная сделка. — Он опять хлопает меня по колену. — Ты сможешь очень неплохозарабатывать.

— Я только так и веду свои дела, — повторяетБрюзер уже второй или третий раз.

— А сколько в месяц зарабатывают вашислужащие? — спрашиваю я, не надеясь на честный ответ.

Длинные морщины на лбу Брюзера, кажется,сливаются в одну глубокую борозду. Он глубоко задумывается.

— Бывает по-всякому. Зависит от того, какчеловек подсуетится. В прошлом году один из моих парней отхватил почтивосемьдесят, другой двадцать тысяч.

— А ты сам сделал триста, — добродушно смеетсяПринс.

— Я к этому и стремился.

Брюзер внимательно за мной наблюдает. Онпредложил мне единственно возможную для меня сейчас работу в городе Мемфисе и,по-видимому, подозревает, что мне не слишком хочется за нее браться.

— Когда я смогу начать? — спрашиваю я,неуклюже разыгрывая непреодолимую готовность.

— Прямо сейчас.

— Но у меня еще экзамен…

— Об этом не беспокойтесь. Вы уже сегодняможете приступить к выколачиванию гонораров. Я покажу, как это делается.

— Ты многому здесь научишься, — вновьвмешивается Принс, вне себя от чувства удовлетворенности своим поступком.

— Сегодня я плачу вам тысячу баксов, — говоритБрюзер, как щедрый денежный магнат. — Это для начала. Я покажу вам рабочееместо, куда-нибудь воткну.

— Здорово, — отвечаю я, улыбаясь через силу. Вданный момент ничего другого мне не остается, как принять предложение. Мне быздесь вообще не следовало быть, но я напуган и нуждаюсь в помощи. Мы пока исловом не обмолвились, сколько я буду должен Брюзеру за услуги адвоката. Он неотносится к числу добросердечных дядюшек, которые могут время от времениоказывать безвозмездную помощь беднякам.

Мне немного нездоровится, может быть, отнедосыпа, может, сказывается шок от встречи с полицейскими. А возможно, такповлияло сидение в этом кабинете, вид плавающих акул и то, что на меня наседаютдва самых отъявленных мошенника в городе.

Не так давно я был способным, румянымтретьекурсником юридического колледжа с перспективной работой в настоящейфирме, стремящимся поскорее овладеть профессией, много трудиться, активноработать в местной ассоциации адвокатов, начать делать карьеру, заниматься всемтем, чем будут заниматься мои друзья. А теперь я сижу здесь настолько уязвимыйи слабый, что согласен продать себя с потрохами за какую-то призрачную тысячудолларов в месяц.

Брюзер отвлекается, чтобы ответить на срочныйтелефонный звонок, возможно, какой-нибудь стриптизерки, попавшей в тюрьму иумоляющей помочь, и мы встаем. Он шепчет поверх трубки, чтобы я опять пришел вовторой половине дня.

Принс так гордится своим успехом по моемутрудоустройству, что вот-вот лопнет от самодовольства. Дело нешуточное — онспас меня от смертного приговора и нашел мне работу. Но, как ни стараюсь, я немогу развеселиться, пока Файрстоун, ловко изворачиваясь, преодолевая мощноеуличное движение, мчит нас обратно в «Йогис».

Я решаю скрыться на время в подземельяхюридического колледжа и провожу пару часов, слоняясь между стеллажами,просматривая папки с делами клиентов, чье доверие обманули страховые компании.Убиваю время, попросту говоря.