Париж - всегда хорошая идея - Николя Барро

Роберт испытующе посмотрел на нее:

— А мое замечание, что я не хочу лежать с вами под кроватью, это была просто…

— …глупость, — закончили они в один голос, и оба рассмеялись.

— Ну, так когда же придет ваша мадам Моршель?

— Морель. И придет она в два часа. Если хотите, можете тогда за мной зайти, и мы пойдем гулять с Уильямом Моррисом.

Уильям Моррис приподнял голову. Услышав свое имя и слово «гулять», он завилял хвостом.

Роберт наклонился к нему и осторожно погладил собачку по голове.

— Ладно, как знать, — сказал он затем, — может быть, это станет началом прекрасной дружбы.

Когда они встретились, все пошло совершено не так, как они ожидали. За исключением разве что Морриса, которому было совершенно все равно, сколько человек его выгуливают.

Прогулка вдоль Сены получилась не вдвоем, а втроем. И партию первой скрипки в их беседе вела ее матушка.

Неожиданно для Розали в два часа в лавку явилась не только мадам Морель, но следом за ней и Катрин Лоран, у которой Розали только недавно ужинала.

— Bonjour, mon enfant[59], — поздоровалась матушка и тут же заявила о своем праве на безраздельное внимание со стороны дочери. — Что это ты, даже не поздороваешься с мамой?

Одета она была, как всегда, элегантнейшим образом — светло-серый костюм, белая шелковая блузка, жемчужное ожерелье — и, по-видимому, только что из парикмахерской, так как ее пепельные волосы были уложены в красивую прическу с искусным шиньоном на затылке.

Розали, занятая разговором с мадам де Ружмон, которая даже в этот солнечный день, выходя на улицу, не преминула надеть перчатки, так что чуть-чуть превзошла в элегантности мадам Лоран, улыбнулась и, на секунду прервав разговор с покупательницей, поздоровалась с матерью.

— Привет, мама! — Мать и дочь обменялись, как положено, непременным поцелуем в щечку. — Через минуту я освобожусь и буду целиком в твоем распоряжении. Может быть, ты присядешь? — предложила Розали, кивнув на кожаное кресло в углу.

— Ах нет, я лучше постою, и без того уже насиделась в парикмахерской до изнеможения. — Мадам Лоран издала изящный маленький вздох и быстрым движением проверила свою искусную прическу. — Не обращай на меня внимания, ma petite[60], я могу и подождать.

Катрин Лоран прохаживалась по лавке, ее взгляд, скользивший по выставленным товарам, внезапно задержался на мадам Морель, которая была занята тем, что раскладывала в одной из витрин новые открытки и конверты.

— Ах, вы, наверное, новая помощница. Очень разумно, что моя дочь наконец-то решилась набрать персонал, а то она совсем заработалась…

Величественно кивнув мадам Морель, она, тихонько мурлыча что-то себе под нос, бродила по лавке, цокая по каменному полу высокими каблучками.

Розали занервничала, в ней поднималась какая-то неопределенная тревожность. Вполуха она слушала, что говорила мадам де Ружмон, та подробно объясняла, какой должна быть поздравительная открытка, которую она заказывала к круглой дате ее приятельницы Шарлотты.

— Надо, чтобы на рисунке присутствовала гондола, — рассуждала она вслух. — Шарлотта любит Венецию, и я хочу подарить ей поездку в Венецию на выходные дни. Как по-вашему, это удачно придумано?

— О, по-моему, это замечательно, — поспешила заверить ее Розали, не спуская глаз с матери, которая, сцепив за спиной руки и постукивая каблучками, нарезала круги по магазину.

— Но нужен какой-нибудь оригинальный текст. Мне хочется чего-то оригинального, — изящно водя одетой в перчатку рукой по воздуху и задумчиво поджимая чуть тронутые розовой помадой губы, говорила мадам де Ружмон.

— Я непременно что-нибудь придумаю, мадам де Ружмон.

Розали вскинула голову, пытаясь закончить разговор с пожилой дамой.

— Что ж, тогда не буду вас больше задерживать, моя дорогая. — Мадам де Ружмон взялась за сумочку и с любопытством покосилась на Катрин Лоран.

— У вас, я вижу, гости — пришла ваша матушка, — пропела она.

Розали кивнула, и пожилая дама восприняла это как приглашение познакомиться. Семенящей походкой она направилась к изумленной мадам Лоран и сказала:

— Я очень люблю лавку вашей дочери. Такие красивые вещицы!

— Мама, позволь представить. Это мадам де Ружмон, моя любимая клиентка. Она тоже живет в Седьмом округе, — быстро пояснила Розали. — Мадам Лоран, моя мама.

— Enchantee[61], — сказала Катрин Лоран, сдержанно кланяясь.

Но не успела она открыть рот, чтобы произнести приветствие, в котором, конечно же, предполагалось упоминание о том, что она урожденная де Валуа, как снова открылась дверь. На часах было ровно два.

Вошел Роберт с громадным букетом в руке.

— О, я слишком рано пришел? — спросил он, увидев целое общество дам разного возраста, которые дружно обернулись и смотрели на него.

Спустя пятнадцать минут после того, как вызвавший всеобщее восхищение букет был помещен в большую вазу, они отправились на прогулку — Роберт, Розали и maman.

Катрин Лоран не преминула присоединиться к Розали и этому интересному американцу с такими прекрасными манерами, который пришел к ее дочери с цветами.

— О, пожалуй, я немножко пройдусь с вами. Погода такая чудесная, а я сегодня до того засиделась, что неплохо бы размять ноги, — радостно воскликнула она, когда Розали сдержанно представила ей Роберта, назвав своим знакомым.

Мадам де Ружмон, наверное, тоже не отказалась бы принять участие в прогулке, если бы ее пригласили. Она то и дело с интересом поглядывала на этого высокого, интересного, говорившего с американским акцентом мужчину, которого, как ей показалось, она где-то видела. Актер, может быть?

— Такой прекрасный букет, — сказала она, нехотя собравшись уходить, и на прощание не забыла одарить Роберта очаровательной улыбкой. Внезапно она так и застыла на месте. — Parbleu![62] Вспомнила, откуда вы мне так знакомы, мсье! Вы ведь уже сюда заходили, верно? Вы же, кажется… Не тот ли вы адвокат, который…

— О! — обрадовалась Катрин Лоран. — Так мсье Шерман — адвокат?

— …Опрокинул стойку с открытками? — как ни в чем не бывало закончила мадам де Ружмон начатую фразу. — Вижу, вы попросили прощения за ту сцену, мсье. — Выходя из лавки, она помахала маленькой ручкой в сторону букета. — Как приятно, когда мужчина умеет приносить извинения, мой муж этому так и не научился.