Холодные песни - Дмитрий Геннадьевич Костюкевич

лицо обращено к дальнему концу пирса, который оканчивается небольшой площадкой и спуском к коралловому рифу. Расстояние приличное, но Герман различает цепь, перегородившую вход на площадку, и красный запрещающий флаг. «Ты туда не ходи, ты сюда ходи. А то акула башка откусит. Совсем мертвый будешь».

Костик застегивает жилет – настоящий, на пенопласте, он им очень гордится.

– Ладно! – Стас хлопает по парапету. – Акулы ждут. Кто первый? – Видит глаза дочери. – Да шучу я! За мной!

Он ныряет, отплывает немного и возвращается к лестнице.

– Как вода? – спрашивает Герман.

– Сказка!

Они резвятся в прозрачной солнечной воде, Костик не достает до дна, но жилет держит хорошо, Герман подныривает и хватает малышню за лодыжки, Стас прыгает бомбочкой – брызги искрятся на лету, дети отплевываются и смеются.

Герман поглядывает на море за оранжевыми буйками. Что, если там мелькнет серая туша, крупный плавник? Успеет ли он схватить Костика и выбросить на пирс? Сможет ли хотя бы пошевелиться?..

Он стягивает со ступни коралловый тапочек, выливает из него воду, поправляет стельку. Бесполезно: скоро опять сползет, будет раздражать. Купил, называется, акваобувь…

Накупавшись, возвращаются к шезлонгам.

– Гера, за пивом? – предлагает Стас.

Герман накидывает на плечи футболку.

– Где наливают?

– Предлагаю незамедлительно выяснить.

Пляжный ресторан выглядит заброшенным. Проходя мимо, Герман заглядывает в грязные окна – перевернутые стулья на столах, мусор на полу, пятна сажи на стенах крошечной кухни. Веранда завалена всяким хламом.

За рестораном прячется захудалый бар. На розливе – бармен с красивым скучающим лицом. На раздаче хот-догов, картошки фри и мороженого – никого.

Стас читает именную табличку.

– Мухаммед, четыре пива.

В пальцах бармена хрустят стограммовые одноразовые стаканчики. Мухаммед криво улыбается. Тянет на себя ручку пивного крана, наполняет стаканы и протягивает Стасу.

– Два пива красавчику.

Стаканы Германа просто плюхает на стойку, расплескав.

Стас относит пиво на столик под навесом и возвращается.

– Мухаммед, сделай-ка еще две ром-колы.

– Откуда, красавчик? – спрашивает бармен. – Украина? Беларусь?

– Россия.

Бармен кивает и улыбается.

– Две ром-колы, – напоминает Стас.

Мухаммед ковыляет к мини-бару, припадая на левую ногу.

– Синдром короткой ноги, – говорит Герман за столиком.

На пляже аниматоры вяло зазывают на йогу, боччу и волейбол.

– Где все? – спрашивает Герман у Светы.

– В песке ковыряются.

Юля и дети бродят по щиколотку в воде, что-то высматривают. В руках у детей ведерки для песка: красное у Алисы и прозрачное, из-под майонеза, у Костика.

– Пап, мы звездочек ловим!

– И много поймали? – Непослушную акваобувь Герман оставил у шезлонга и теперь осторожно ступает по колким плитам.

– Они прячутся!

Герман опускается на корточки рядом с Юлей. Руки жены в воде, желтоватой от водорослей, Юля тянет за крошечную волосатую лапку, которая выглядывает из щели между камнями. Отпускает – и лапка исчезает.

– Боюсь оторвать.

Спустя полминуты из миниатюрного грота снова выползают гибкие мохнатые лучи, вьются в воде, ощупывают камень. Герман осторожно дергает за лапку – пальцам щекотно, но морская звезда крепко сидит в убежище. Если оторвать – из лапки ведь вырастет новый организм?

– Они не ядовитые? – спрашивает Костик.

– Не больше нашей мамы, – говорит Герман и получает болезненный тычок под ребра. – Ну-ка, посторонись.

Герман переворачивает плоский камень.

– Звездочки! – пищит Алиса.

Потревоженные обитатели берега – сантиметровые диски с пятью шевелящимися лучами, светло-коричневые, иглокожие – ползают по взбаламученному дну. Малютки скорее похожи на безголовых осьминожек, чем на пятиконечные звезды.

Герман ловит и бросает в ведерки. Три звезды – Алисе, две звезды и крабик в раковине – Костику.

Дети сыплют вопросами:

– А как они ходят?

– А где у них глазки?

– А как едят?

Герман обещает узнать.

Костик ставит ведерко с морскими звездами на столешницу умывальника. Он украсил «аквариум» камешками.

– Беги сюда, – зовет Герман из комнаты. – Гости ждут!

Костик выбегает из ванной комнаты и застывает с приоткрытым ртом в изножье двуспальной кровати.

– Ух ты!

Герман подмигивает Юле: он рассчитывал на эту радость, когда утром, перед собранием, оставил в прихожей доллар. Из полотенец уборщик накрутил-наскатывал парочку белых лебедей. Клювы птиц сведены, шеи изгибаются в форме сердца. Повсюду розовые лепестки. Костик заползает на кровать – счастливое лицо маячит в окошке-сердечке.

– Сфоткай!

– Я в душ, – говорит Юля.

Герман включает Костику телевизор, пытается пробраться за занавеску к Юле, но его изгоняют из ванной. Герои мультфильма «Юные титаны, вперед!» разговаривают на арабском. Герман и Костик лежат на кровати, между ними – влюбленные лебеди.

Через полчаса в дверь робко стучат: пришла Алиса. Их номер через один по коридору.

– Идете на обед? Мама и папа почти собрались.

– Заходи, парламентер, – говорит Герман. – Костик тебе что-то покажет.

Сам он выходит из номера, закуривает и, облокотившись на парапет, стряхивает пепел во внутренний дворик под квадратной галереей. Внизу странный, немного пугающий сад: искусственные цветы, покрытые слоем пыли. «Может, написать об этом рассказ?»

– И по ночам мертвый ветер шевелил пластиковые бутоны и…

– Ты там с кем разговариваешь? – спрашивает Стас.

– С читателями, – отшучивается Герман.

– Фляжку взял, писатель?

– Сейчас исправлюсь, красавчик.

– Ну тебя!

Традиция «обеденной фляжки» (как и отдыхать семьями) сложилась в прошлогодней Хургаде. Местный виски, ром и иже с ними едва язык щиплют. Закупались в аэропортовом дьютике.

Герман наполняет фляжку армянским коньяком, включает кондиционер, закрывает дверь на балкон, запирает за собой обшарпанную деревянную дверь и спешит на голоса семьи и друзей, которые скатываются по внешней лестнице корпуса.

Алиса дергает Свету за юбку:

– Мама, хочу лебедя!

– Вы что, деньги оставляли? – спрашивает Света.

– Доллар, – говорит Юля. – Герман специально наменял.

– А смысл? Номер лучше убирают?

– Костику нравятся сюрпризы, – встревает Герман.

Света непонимающе качает головой. Герман сдерживается. «Целый доллар! Огромная сумма за улыбку ребенка!»

В столовой они сдвигают два стола в центре зала и разбредаются вдоль линии раздачи. Мимо Германа проходит с полной тарелкой гид Рагаб, глядит с прищуром. Герман усмехается. В очереди к бару мужик с плоским носом – тот, что похвалил Костика на собрании, – просит у бармена плеснуть водки в пиво: «А то совсем градуса нет», – и подмигивает Герману.

Закончив с тушеными кальмарами, овощами и коньяком, Герман достает листы с распечатанной информацией. Читает, подчеркивая то, что может пригодиться в работе над романом.

Дети убегают за пирожными.

– Что? – спрашивает Герман, отрываясь от распечаток.

– Тебе сладкого принести? – повторяет Юля.

Жена немного располнела после родов и все эти семь лет продолжала удаляться от идеала. По сути, сейчас он жил с совсем другим человеком, внешне и внутренне, но не сказать чтобы это сильно его волновало. Порой он сознавался