У последней черты - Дмитрий Ромов

отдельном боксе на каталке с кучей трубок. Глаза закрыты, губы синие, руки исколотые. Больше ничего не рассмотреть. Понимаю, с такой «работой» итог более-менее закономерный, но смотреть больно.

Бросаю взгляд на Айгюль, она промокает глаза платком.

— Посмотрели? — говорит медсестра. — Пойдёмте. Она всё равно сейчас на снотворном. Вас не увидит. Всё, идём.

— Погодите, — говорит Айгюль, — глядите, она глаза открыла.

Я поворачиваюсь и точно. Смотрит прямо на нас. Взгляд мутный, затуманенный. Хлоп-хлоп, моргает и вдруг… чуть-чуть, уголками губ, как Терминатор… едва заметно улыбается… Несколько секунд, а потом снова закрывает глаза и уходит на глубину, в сон, который типа лечит.

Я беру Айгюль под руку — упадёт ещё, запнётся или налетит на что-нибудь. В глазах у неё слёзы. Текут, журчат ручейки по её румяным щекам. Раньше надо было слёзы лить, когда мутила хрень эту.

— Егор, — виснет она на моей руке, когда мы выходим из здания и спускаемся по лестнице к машинам. — Егор, прости меня.

— Прощаю, — говорю я, привлекая к себе и похлопывая по спине. — Но сотрудничество наше закончено, остались только дружеские отношения.

— Меня дядя Ферик чуть не убил, — льёт она слёзы. — Убирайся, говорит с глаз! Ты меня подставила и всё такое. Я говорит партнёра потерял, уважение и доверие людей. Отправляет меня в Ташкент. Сказал, отдаст замуж за бая, в колхоз.

— Ну-ну, не плач, может, он хороший человек и будет тебя любить. Конечно будет, ты вон какая красивая. Как, скажи тебя не любить?

— Ты же не любишь, — льёт она слёзы.

— Люблю, конечно, если бы не любил, разве разговаривал бы с тобой, паразиткой этакой? Но только я тебя, как сестрёнку люблю, не фантазируй лишнего.

— Ага, в постели со мной тоже, как с сестрёнкой кувыркался?

— Фуй, Гуля, ну как язык-то поворачивается такое говорить? Кувыркался. Ничего я не кувыркался, это ты кувыркалась, а я ровно лежал.

Она отшатывается от меня и смотрит распахнутыми глазами, но поняв, что я смеюсь над ней, бьёт меня кулачком по груди.

— Нет, ну ты почему такой!

— Не расстраивайся, — успокаиваю её я. — Будешь как средневековая госпожа жить. У вас рабы будут, может даже и хорошие собой, всегда свежие, экологически-чистые продукты, ягнятина, молоко, сыр, фрукты. Воздух, опять же. Чего лучше? Нарожаешь детишек, счастливая будешь. И живая, главное. Без дырки в груди.

Она отворачивается и качает головой.

— Что мне сделать, чтобы это всё… чтобы ничего этого…

— Не знаешь, что сделать? Прекращай отравой торговать и всё наладится.

— Ты будто не понимаешь, — начинает сердиться она. — Если перестану, думаешь, наркотики перестанут сюда поступать? Нет. Просто я выйду из бизнеса, меня отодвинут. А когда отодвинут, мы с дядей ослабнем, и нас выживут и из других областей. Мы останемся не у дел, и нас уберут. И только, а гашиш как шёл сюда, так и будет идти. Думаешь, мне нравится, вот это всё? Нет, Егор. Просто выбора нет. Из бизнеса нет выхода. Только в могилу.

— Выход всегда есть. Я бы мог попытаться помочь тебе, если бы ты…

— Послушай, ты на машине? — меняет она тему.

Похоже, минутка слабости закончилась.

— Да, вон моя тачка. Не мерс.

— Подбросишь меня до «Узбекистана»?

Я смотрю на часы. Да, до встречи с Де Ниро времени ещё много.

— Поехали.

Я сажаю Айгюль сзади, а сам усаживаюсь рядом с водителем.

— Сергей Сергеевич, вы же всё знаете и всех наверное.

— Нет, — качает он головой и улыбается, — но приятно, что произвожу впечатление. А ты спроси, чего нужно, вдруг знаю.

— Кузовной ремонт без лишних вопросов и риска доноса. Мне тут вчера бандиты машину прострелили, надо бы заделать, чтоб никто не узнал.

Ещё бы и салон от крови отмыть, там её столько натекло, что проще машину, наверное, поменять…

— Есть такое место, — кивает он головой. — У племяша моего. Он кузовные работы идеально делает, комар носу не подточит.

— А он где, в автосервисе работает? — уточняю я.

— Нет, он работает в гараже, неподалёку от Южного порта. Там автобаза небольшая, вот он и шабашит на базе этой. Сейчас где-нибудь встанем, я ему позвоню.

— Там наверное народу много ходит? Не хотелось бы, чтобы увидели. Вопросы пойдут, трепаться начнут.

— Нет, это если бы я тебя к Полтиннику отвёз в таксопарк, тогда вся Москва бы уже знала. Раньше, чем мы бы приехали. А племяш втихаря от начальства халтурит, у него там старый гараж, куда никто не заходит, так что всё по большому секрету будет. Вечерком загонишь машину и всё. Шито-крыто.

— Мне её ещё помыть надо. В салоне.

— Это у меня можно, на даче. Там шланг. Холодно, конечно, но можно.

Мы подъезжаем к ресторану и выходим из машины.

— Егор, можешь со мной зайти на минутку? — просит Айгюль.

— Зачем?

— Буквально на пять минут. Очень тебя прошу.

— Так на минутку или на пять минут? — усмехаюсь я. — Как-то ненадёжно всё это.

— Ну, пожалуйста, сделай для меня. Ты же сказал, что простил.

— Простил, но больше никаких дел, — качаю я головой. — Даже пятиминутных. Нет, Айгюль, извини.

— Это не дело, это… Это личное… В общем, я должна при дяде тебе всё сказать. Он очень переживает, что ты его… ну… что твоё доверие потерял.

— Да перестань, о чём ты говоришь.

— А он даже не знал, о чём я с Белым договорилась.

— Айгюль, правда, я об этом больше не хочу ни слушать, ни говорить.

— Егор, пожалуйста, помоги мне. Я это должна для дяди Ферика сделать.

Говоря это, она опускается на колени. Твою дивизию, ну что за фокусы. Прохожие с удивлением и любопытством оглядываются на нас. Яркая восточная девушка стоит на коленях перед мальчишкой.

— Вставай, — качаю я головой, — пока нас в ментуру не забрали. Или в дурку. Вставай, Айгюль. Я поехал.

— Егор, очень тебя прошу, на одну минуту. Я быстро всё скажу и ты пойдёшь.

— Ты мне уже всё сказала!

— Пожалуйста!

Блин! Твою дивизию! Дамский угодник!

В общем, я иду.

Мы заходим в отдельный кабинет. За столом сидит Ферик. Увидев меня, он удивляется.

— Соскучился? — хмурится он. — Что случилось?

— Вот, племянница ваша, хочет мне сообщить что-то очень важное в вашем присутствии.

Надеюсь, не руку свою предложит… Как-то об этой опасности я не подумал…

— Присаживайтесь, раз такое дело, — показывает он на стулья. — Позавтракайте, сейчас еду принесут.

Мы садимся.

— Дядя, — начинает Айгюль. — Меня Егор подвёз, и я попросила его зайти.

— Мы с ним уже виделись сегодня, — кивает он. — Он мне уже всё сказал, что думает.

Она удивлённо на меня смотрит, мол сегодня? Уже? Когда успели-то?

— Нет, я сама хочу сказать. Егор. Дядя Ферик не знал, что я хочу одновременно привезти грузы. Я сказала ему, когда уже было поздно, когда все уже выехали. И про то, что Белый должен прямо перед