Любовь и прочие проклятья - Татьяна Николаевна Гуркало

– Чарльз не мог, – робко запротестовала я.

– Мог, ещё как мог, – заверил Владислав. – На тебе и утром висела какая-то полустёртая дымка чужой магии – вот тут, на руке, – он прикоснулся к ладони, которую я вчера расчёсывала докрасна после короткого прикосновения Чарльза.

– Но зачем?

– А вот этот вопрос уже интереснее. Давай я расскажу об этом завтра, когда твой воздыхатель придёт снова?

– Придёт снова?

– Несомненно, ведь ему наверняка захочется успокоить тебя после тревожной, бессонной ночи.

Я непонимающе моргнула, но пояснять что-либо эльф не стал – сослался, что время уже позднее и пора расходиться по комнатам. Даже учтиво проводил меня до спальни, старомодно поцеловал на прощание кончики пальцев и, пожелав добрых снов, скрылся за поворотом коридора в гостевое крыло.

Но ночь, вопреки прогнозам Влада, прошла спокойно – ни меня, ни бабушку призрак не беспокоил, и мы обе проспали до самого утра, пока в дверь внизу не заколотили с недюжинной силой, разом перебудив весь дом.

Часть шестая, финальная

Когда я, спешно одевшись, спустилась вниз, моему взору предстала настолько нереалистичная картина, что на секунду показалось, будто я до сих пор сплю. В просторном холле, злобно поглядывая на молчаливого дворецкого, нервно переминался с ноги на ногу Чарльз, непривычно взъерошенный и взбудораженный.

– Вайолет, ну наконец-то! – воскликнул нежданный гость, бросаясь ко мне и заключая в объятия. Вовсе не дружеские, судя по руке, нахально облапавшей меня гораздо ниже талии. – Я так рад, что с тобой всё в порядке…

– А что-то случилось? – настороженно спросила я, аккуратно отцепив с поясницы наглую ладонь, но отодвинуться не получилось.

– А ты не знаешь разве?

– О чём?

– Как о чём? – опешил Чарльз, отпустив мои плечи. – Твоя бабка. Она же сумасшедшая!

– С чего ты взял? – нахмурилась я, отступая. Происходящее нравилось мне всё меньше. И где пропадает Влад, когда он так нужен?

– Ну так… все же знают.

– Знают что?

– Что ей чудится призрак погибшего мужа, разумеется! – воскликнул Чарльз, нетерпеливо топнув ногой. – А тут причины всего две – или совесть нечиста, или голова не в порядке.

Ну, допустим, на дедушку тот инфернальный дух был ни капли не похож. Уверена, дедулю я бы узнала и после смерти. Но вот так сразу назвать сумасшедшей…

– А то, что она просто скучает по дедушке, в расчет не берётся?

– Вайолет, милая, ты просто должна принять – с пожилыми людьми такое случается. – Мужчина ласково, как ребёнка, погладил меня по голове, тронул за щёку, заглянул в глаза… – Нужно просто срочно отправить её к врачу, пока не случилось ничего плохого. Вдруг ты пострадаешь? Люди, находящиеся не в себе, легко могут навредить близким.

– Ты говоришь ерунду, бабушка не больна…

– Больна, Вайолет, больна. – Глаза Чарльза были так близко – яркие, манящие, с расширенным зрачком, всё больше и больше заполнявшим радужку… И голос начал понемногу убаюкивать, усыпляя критичность мышления. – Ты просто ещё не поняла, не разглядела. Но я всё понял этой ночью. Сложил два и два. Сколько она магов приглашала, да всё попусту – никакой магии в доме не нашли. Значит, привидение ей чудит-ся, – пропел Чарльз.

– Не чудится, – вяло запротестовала я, но Чарльз прижал мне палец к губам.

– Тш-ш-ш… тихо, Вайолет… Я понимаю, такую правду трудно принять. – Он вновь коснулся моего лица, погладил, оставляя пальцами зудящие следы. – Но ты разумная девушка. Как ещё это называется, если не сумасшествие?

– Это называется «энергетическая сущность пятого порядка, призванная ведьминым кругом». Даже я с трудом её изгнал, – холодно произнёс знакомый голос за моей спиной. – А то, что ты делаешь сейчас, называется ментальным внушением. Незаконная штука, между прочим, если не санкционирована властями.

Чарльз отпрыгнул от меня на добрую пару метров, резво оглянулся по сторонам и, решив что-то для себя, выпростал руку с перстнем вперёд и ударил. Я не успела разобрать даже заклинание, сорвавшееся с его пальцев, а вот Владислав среагировал просто мастерски – ни до меня, ни тем более до него не долетело ни единой искры, а нападавший одновременно с этим оказался обездвижен. Злополучное фамильное кольцо – артефакт невероятно мощной силы – соскользнуло с безвольной ладони Чарльза и покатилось по паркету.

– Спасибо за прекрасный образец, – усмехнулся Влад, поигрывая чужим заклинанием, надёжно заключённым в сфере стазиса. – У нас и так было вдоволь улик, но образец магии лишним точно не будет.

Чарльз натурально зарычал и дёрнулся в сковывающих его путах, едва не разорвав плетение, но по-настоящему навредить уже не мог.

– Не испугалась? – тронул меня за плечо эльф, поворачивая к себе и вглядываясь в глаза. Я отрицательно помотала головой, ещё не до конца осмыслив произошедшее.

В холле между тем началась суматоха – появились какие-то оперативники, один даже со значком из Скотленд-Ярда. Они с благодарностями приняли у Влада сферу стазиса и отпечатки аур, аккуратно уложили их в неприметный коричневый саквояж, надели на ссутулившегося подозреваемого блокирующие наручники и повели его прочь.

Я стояла и безучастно смотрела на происходящее, но по-прежнему не могла поверить, что за ведьминым кругом в лесу и призраком, пугавшим бабушку, стоял Чарльз. Пускай давно уже не мой Чарльз, и вряд ли вообще когда-то бывший моим, но…

– Зачем? – почти прошептала я, не столько надеясь на ответ, сколько не совладав с эмоциями.

Однако Чарльз расслышал, обернулся от самой двери. На бледных щеках горел лихорадочный румянец, глаза пугали чернотой расширенного зрачка, губы дрожали в безумной усмешке… Да он же попросту спятил! Не может психически здоровый человек так выглядеть! И травить пожилую вдову призраками, открывая бесконтрольные ведьмины круги, тоже не станет.

– Твоя семья – позор магического сообщества! – выплюнул чародей с неприкрытой ненавистью. – Жалкие полукровки без капли силы, зато со связями! Даже тебя за твой обман отмазали от наказания, выставив меня виноватым. Меня, истинную жертву твоего коварства!

– Коварства? – недоуменно переспросила я.

– А как ещё назвать то, как ты влюбила меня в себя?! Околдовала! Я столько лет пытался тебя забыть, выжигал навязчивый образ из памяти, а потом, когда почти отомстил твоей удачливой семейке, ты явилась мне вновь – такая красивая, желанная, настоящая фея! – Чарльз судорожно облизнул пересохшие губы, и я неосознанно вздрогнула от этого жеста, отступив на шаг назад.

– Ты пьян?

– Я трезв! Я в кои-то веки трезв, и вижу неприкрытую правду! Я увидел её давно – эту вселенскую несправедливость, но отец предпочёл пичкать меня таблетками, чтобы я молчал и во всём с ним соглашался. Но они умерли – и