Любовь и прочие проклятья - Татьяна Николаевна Гуркало

он, и его рыжая пассия, с которой он спал и которую заставлял называть мамой. Умерли, ха! Я прозрел почти сразу после похорон и понял, что нужно менять мир, а кроме меня этим никто не займётся. Все вокруг слепцы, все сквозь пальцы смотрят на чистоту крови, считая чистокровных магов ровней каким-то вшивым гоблинам!

Последние слова прозвучали как пощечина, и я отшатнулась, неверяще глядя на Чарльза. Он это что, серьёзно?

По всему выходило, что серьёзно. Чарльз, мой прекрасный принц из далёкой юности, оказался долбаным расистом! Одним из тех фанатиков, что радеют о чистоте магической крови. Тех, которые бреют головы и всюду ходят с битами, подкарауливая гномов в тёмных подворотнях, или обзывают оборотней животными, провоцируя на конфликты. Но ведь Чарльз выглядит таким нормальным… или это лишь маска, чтобы подобраться поближе к жертве и ударить побольнее?

Со мной ему удалось – покуситься на святое, на любимую бабушку. Он не смог бы поступить более гнусно, разве что навредить родителям, но те слишком далеко.

Едва Чарльза увели, а оперативники покинули особняк, Влад за ручку усадил меня в столовой, впихнув в руки полулитровую кружку с ромашковым чаем. И седативной магией от напитка тянуло куда сильнее, чем полевыми травами. Но лучше побыть слегка заторможенной, чем скатиться в истерику.

– Как ты догадался, что это он? – спросила я, сделав пару больших глотков и немного успокоившись.

– Я удивлён, что ты сама не догадалась, – у него же на лице написано, что именно он наш злодей, – усмехнулся эльф, ненавязчиво приобняв меня за плечи. И его касания были куда приятнее, чем собственнические объятия Чарльза. – Весь такой серьёзный, тихий, застёгнут на все пуговицы, но глаза… сумасшедшие у него глаза, будем честны. И идеи тоже не от мира сего – низвергнуть всю аристократию Британии, хоть сколько-нибудь запятнавшую себя межрасовыми браками. Хотя пацан к успеху шёл, как говорят, – соседей-то ваших умудрился опорочить в тяге к азартным играм и вынудил продать ему особняк за бесценок, что для потомков лепреконов было хуже любого позора.

– А потом принялся за мою семью…

– Да, всё началось со смерти твоего дедушки, лорда Гринстоуна…

– Он убил дедушку?! – разом вскинулась я.

– Нет, конечно, кишка тонка, – небрежно отмахнулся Влад, плотнее притянув меня к себе. Погладил по волосам и мимоходом чмокнул в висок, как ребёнка. – А вот воспользоваться ситуацией не преминул. План, конечно, вышел долгий и кропотливый, но Чарльз почему-то был уверен, что леди Гринстоун, отправленная детьми в психушку, навсегда запятнает имя рода своим безумием, и Гринстоуны тот же час потеряют всё своё уважение и влияние. Вот только психика леди Скарлетт оказалась крепкой – она продержалась почти месяц, пока не вызвонила тебя. Женщина-кремень, настоящий гоблин пусть и не по крови, но по духу.

– Гоблин? – пискнула я, похолодев от предположения. Хотя о чём тут предполагать вообще – он знает! Знает, кто я такая, но продолжает ласково прижимать к своему крепкому плечу, а не бежит прочь, как Чарльз в своё время и те редкие мужчины, на свидания с которыми меня выпинывали подружки и родственники.

– Ты думала, я не узнаю? – интимно шепнул на ушко Владислав. – Ни разу не погуглю или не вспомню известную фамилию потомственных юристов, приближённых лично к королеве?

– Я…

– Понимаю, в женщине всегда должна быть какая-то загадка, но ты свою тайну берегла как-то слишком рьяно. А я, как ты заметила, люблю порой поиграть в детектива. Хотя я до сих пор не понял, отчего ты так стесняешься своей природы.

Я молчала, в смущении закусив губу, и абсолютно не представляла, что ему ответить, как объяснить… Но объяснять и не потребовалось.

– У тебя красивые глаза, – хрипло выдохнул Влад, не отрывая пристального взгляда. – Зелёные-зелёные, как вечное Древо.

Я вздрогнула от его слов. Если радужка позеленела, то и всё остальное – тоже. Вот только эльф упорно смотрел в глаза, в самую душу, как будто вовсе не замечая, что прекрасная фея от волнения превратилась в болотную лягушку.

Сердце трепыхалось в груди, кожу кололо тысячами иголочек от лёгкого прикосновения пальцев Влада, а потом… Когда его губы накрыли мои, я забыла как дышать. И как сидеть с прямой спиной, внезапно тоже забыла, качнувшись, но в последний момент уцепилась в эльфийские плечи. На удивление крепкие, кстати говоря, как и шея, по которой я провела ладонью, зарываясь пальцами в шёлк волос, собранных на затылке. М-м-м, блаженство… Просто тактильный экстаз. Мои волосы даже после салона и в половину не такие мягкие и гладкие.

А какие у него губы… Уверенно ведущие меня в пучину неги каждым своим движением. И язык… как интересно! С ним всё намного увлекательней. И руки, блуждающие по спине от макушки до копчика, ни капельки не отвлекают, а только усиливают ощущения. Но воздух… его в какой-то момент стало катастрофически не хватать, и поцелуй, к моему вящему неудовольствию, пришлось-таки разорвать, чтобы вдохнуть и наладить сбитое дыхание.

– Как… как ты мог меня целовать? – ошарашенно прошептала я, завороженно скользя кончиками пальцев по припухшим губам. О да, наш страстный поцелуй мне точно не приснился. Его последствия, по крайней мере, весьма ощутимы и наверняка видны невооруженным глазом.

– Очень просто – взял и поцеловал, – усмехнулся Влад, по-прежнему склоняясь надо мной и не убирая горячих ладоней с талии. – Может, хочешь повторить?

– Нет… я… Я ведь зелёная, как лягушка. Никому не приятно целоваться с лягушкой.

– Лягушкой? – озадаченно переспросил эльф и чуть отодвинулся, заглядывая мне в лицо. И как он только может смотреть так внимательно и безо всякого отвращения во взгляде? Я сама от своего «зелёного» облика была не в восторге, а он умудрялся смотреть и не морщиться. Даже любовался как будто. И – удивительное дело! – вновь склонился к моим губам, негласно подтверждая, что целоваться со мной ему очень, очень нравится.

– Ты вовсе не лягушка, – некоторое время спустя выдохнул Влад, аккуратно отведя с лица упавшую прядь. – И ни капельки не зелёная.

– Как это – не зелёная? – не поверила я, переводя взгляд с прекрасного эльфийского лица на собственную руку, обвившуюся вокруг мужской шеи. Рука, как ни странно, и вправду ни капли не отдавала зеленью. И когтей на пальцах не наблюдалось. Но… – Но как же так?

– Может, как и во всякой уважающей себя сказке, тебя исцелил поцелуй принца? – предположил «целитель», в третий раз закрепляя лечебный эффект.

– Нет-нет, это просто невозможно – я же целовалась прежде! – пробормотала себе под нос, но Влад услышал и тотчас нахмурился:

– С кем?

– С