Хрустальный дракон - Ричард Кнаак

Она услышала, как Кил чуть слышно зашипел. Может быть,теперь, когда Гвен его так принизила, он наконец прекратит с ней заигрывать.Было хорошо напомнить ему при случае, что, хотя он и является наследникомтрона, он в то же время находится здесь под их попечительством.

Ей показалось, что тот, к кому она обратилась со своейпросьбой, хотел что-то сказать, но только пожал плечами и протянул ей руку.Из-под широченного рукава показалась рука. Волшебница взглянула, чтобырассмотреть кольцо.

Однако, когда она увидела руку, на которой было кольцо, весьинтерес к дару Синего Дракона пропал.

Рука была покрыта шерстью, что уже само по себе былодовольно необычно, но ближе к запястью она увидела еще и краешки перьев.Изумленная, она взглянула на посетителя. Свободной рукой он откинул капюшон.Оказалось, под капюшоном было скрыто благородное, но усталое лицоптицеподобного. Сзади и по бокам перья уступали место шерсти. Это выгляделотак, словно кто-то скрестил вместе льва, хищную птицу и человека.

— Очень рад видеть вас, моя леди, — вежливо прошепталГрифон.

Она могла только раскрыть рот от удивления. После такогодолгого…

— Вы не изменились, леди Гвен, — добавил Грифон, когда отволшебницы не последовало никакого ответа. — Такая же прекрасная, как всегда.

— Ты… Ты здесь!

— Ну вот мы и здесь.

В том, как монарх Пенаклеса произнес это, было что-тогрустное, но Гвен была еще слишком поражена, чтобы заметить это.

Она кивнула в сторону другого путника.

— А это, должно быть…

Путник, что был пониже, тоже откинул капюшон. И опять этоволшебницу застало врасплох. Она никогда раньше не видела избранницу Грифона,только переписывалась с ней. Видеть Тройю для волшебницы было лишнимдоказательством, что воображение вряд ли может соперничать с действительностью.Она была, как Грифон и говорил с самого начала, женщиной-кошкой.

Больше женщиной, чем кошкой, — не могла не отметить Гвен.Даже плащ не мог до конца скрыть под собой ее изящное тело. Любое ее движение,даже самое незначительное, было плавным. Черты ее лица были довольно экзотичны.Темные, захватывающие дух глаза, действительно кошачьи, были полузакрыты. У неебыл крошечный, изящный носик, вздрагивающий время от времени, и довольно полныегубки, такие призывные, когда она улыбалась. Цвет ее коротко остриженных волоспереходил от черного, как смоль, до темно-каштанового. Если внимательноприглядеться, то можно было заметить, что рыжеватая полосатая окраска былавовсе не цветом ее кожи, а цветом короткой густой шерсти, которая, есливолшебница правильно предположила, покрывала все ее тело.

Встретившись с ней в первый раз, Гвен не смогла сдержатьчувства некоторого облегчения, что Тройя явилась сюда как жена Грифона, а некак одинокая женщина. Аурим уже вырос и был довольно чувствителен к женскомуочарованию.

Одна только вещь портила внешний вид Тройи — это ряд шрамовна правой стороне лица. Они не лишали красоты ее лицо, но вызывали любопытство.Грифон мог бы легко убрать их. Его волшебные способности были вполне соизмеримысо способностями Бедламов. Гвен сообразила, что она так до сих пор и непоприветствовала женщину-кошку.

— Я так долго ждала, чтобы наконец увидеть тебя, Тройя!

— А я тебя, леди Гвен!

И опять, теперь уже в голосе Тройи, прозвучали печальныенотки, которые волшебница заметила еще в голосе Грифона. Что случилось?

— Можем мы войти? — спросил птица-лев. — Я не уверен,пропустит ли барьер меня, и точно знаю, что не пропустит Тройю. К тому жевежливость требует, чтобы мы спросили разрешения войти.

Он взглянул на свою избранницу, как будто это былединственный незначительный факт, свидетельствующий о различии между ними. Ноеще в их письмах Гвен дали понять, что бывают моменты, когда Тройя в отличие отнего может сделать гак, что она будет выглядеть, как увядшая фиалка.

— Где же моя вежливость! Конечно же, входите!

Они осторожно шагнули вперед. Барьер по-разному обходился стеми, кто приходил сюда, многое зависело от их собственных намерений. Однако,получив разрешение войти от хозяйки этого дома, ни Грифон, ни его супруга непочувствовали никакого воздействия.

Гвен повернулась к Килу.

— Кил, будь добр, предупреди кого-нибудь, что у нас особыегости. К тому времени, как мы придем на террасу в саду, пусть принесут тудачто-нибудь из еды и напитков. Сделай это, пожалуйста, для меня.

Наследник дрейк, преисполненный чувством собственногодостоинства, грациозно поклонился как своей наставнице, так и обоим гостям.

— Буду счастлив, моя леди. Простите меня, ваше величество.Грифон постарался сдержать любопытство, которое чуть было не изменило егогрустного лица.

— Да конечно, пожалуйста.

Бросив украдкой взгляды на Гвен и на Тройю, молодойнаследник удалился. Все трое проследили за ним взглядом, пока он не скрылся извиду, затем вернулись к разговору.

Грифон покачал головой. Гвен так и не поняла, счел ли онповедение Кила просто смешным, или оно вызвало у него раздражение.

— Я и не задумывался, что наследник трона уже, считай,взрослый. Аурим тоже, наверное, уже совсем мужчина.

— Почти что совсем, хотя мальчишества в нем ещепредостаточно. Но это вполне приемлемо для его возраста.

Что-то все время крутилось в памяти красноволосойволшебницы, и тут она наконец вспомнила, что именно.

— А где…

Глаза Тройи расширились, а Грифон поднял руку, прося тишины.Гвен с ужасом заметила, что два пальца на руке у Грифона, мизинец и безымянный,отсутствуют.

Грифон!

Он вздохнул.

— Я думаю, нет причин скрывать.

— Расскажи ей, Гриф, — прошипела женщина-кошка. — Расскажией, почему мы сражались с пиратами и боролись со штормами, чтобы добраться донее.

Птица-лев обнял жену, которая тряслась так, как будто каждаяклетка в ней хотела кричать на весь мир. Лицо Гвен помрачнело, она ужедогадывалась, каков будет ответ на вопрос, который не дал ей договорить Грифон.

«Риина, пожалуйста, пусть это будет не правдой! Пусть я будуне права!»

— Ты хотела спросить нас о нашем сыне Демионе, не так ли?

— Да, но…