Человек-звезда. Жизненный путь Гая Юлия Цезаря - Вольфганг Викторович Акунов

некогда греческая, колония Массилия (или Массалия — современный южнофранцузский порт Марсель) и основанный римлянами город Нарбон(а), давший свое название всей этой галльской провинции Рима — «Нарбонская Галлия» — были местными центрами римской власти, из которых римские меркаторы-купцы и земельные спекулянты отправлялись по своим делам в не зависимые от римлян галльские «грады и веси». Эти ловкие и оборотистые коммерсанты импортировали вина и другие продукты изобилующей благами земными страны материковых кельтов и оседали в торговых поселениях — факториях — всегда служивших ядром римских (а, впрочем, и не только римских) колоний.

Галльская золотая монета

Свободную (от римлян) Галлию населяли остатки разрозненных племен, входивших в состав великого некогда кельтского народа, чья зона расселения первоначально простиралась от Пиренеев и Атлантики, включая Британские острова с Гибернией, или Ибернией — современной Ирландией — до устья Пада-По и до Гема (позднейших Балкан). К моменту начала галльских походов Цезаря эти племена кельтов-галлов на Юге смешались с народами иного происхождения — иберами, составлявшими основную часть населения Испании (таких «метисов» называли кельтиберами) и лигурами (лигурийцами). В Альпийской области народности ретов (рециев) и иллирийцев частью вытеснили чистых кельтов, частью — ассимилировали их, растворили в себе. На северной границе «косматой Галлии» уже появились германцы, традиционно внушавшие страх и ужас соседям.

Следует особо подчеркнуть, что свободная Галлия (на свою беду) не представляла собой единого, хотя бы мало-мальски централизованного государственного образования. Разные галльские племена находились на разных ступенях развития. Некоторые из них все еще никак не могли вырваться из тисков родоплеменного строя. Другие уже достигли уровня «протогосударственного» развития или, по крайней мере, имели к этому все предпосылки. Между отдельными галльскими племенами то и дело вспыхивали кровопролитные территориальные конфликты. Эти постоянные кровавые междоусобицы делали Галлию идеальным «опытным полем» для опробования римлянами их знаменитой тактики «dividе еt impеra», то есть — «разделяй и властвуй» (или, в более жестком и откровенном варианте: «убивай одних варваров руками других варваров к вящей славе великого Рима!»). В каждом более-менее «продвинутом» галльском племени имелся свой правящий слой привилегированной знати (именуемый Цезарем в его «фронтовых сводках» римским термином «всадническое сословие», хотя, пожалуй, было бы точнее называть галльских аристократов не «всадниками», а «патрициями»; но Гай Юлий, видимо, не решился на такую «литературную вольность» чтобы не обидеть подобным «оскорбительным» сравнением своих римских собратьев по патрицианскому сословию), подчинявшейся (с большей или меньшей охотой) племенному вождю. Основная же масса кельтского населения находилась в зависимости (вполне сравнимой с рабством) от этой аристократии.

Кельтская чеканка по золоту

В рамках крайне рыхлого конгломерата галльских племен, чья рыхлость, несомненно, затрудняла саму возможность политической и военной организации (не случайно территория, занимаемая кельтами, неуклонно сокращалась, как бальзакова «шагреневая кожа»), существовала своеобразная жреческая каста друидов, служившая, пожалуй, единственной духовной скрепой, побуждавшей галлов все-таки осознавать свое единство.

Кельтская статуэтка кабана (возможно — навершие боевого значка)

Друидский культ был издревле окутан глубочайшей тайной. Столь же таинственным он, в общем, остается по сей день. Не в последнюю очередь, ввиду почти полного отсутствия достоверных свидетельств о нем современников, но также и потому, что сами представители галльской священнической касты тщательно скрывали от непосвященных (или, как сказал бы на латыни римский жрец — «профанов») подробности своего культа под завесой зловещей таинственности. Можно лишь сказать, что их религиозные представления были преисполнены первобытных, анимистических реликтов, пережитков, унаследованных от самой ранней эпохи человеческой истории. Друиды не имели храмов. Все культовые церемонии, включая человеческие жертвоприношения, совершались ими в лесных дебрях, под «священными деревьями».

Религиозные представления материковых галлов (как и вообще кельтов) были проникнуты мрачными идеями существования, наряду с посюсторонним, земным, еще и потустороннего, загробного мира и ожидающего там всякого умершего неотвратимого возмездия за преступления, совершенные в земной жизни. В этом отношении мрачная галльская религия была сходна со столь же мрачной религией учителей и предшественников римлян — этрусков.

Галльская магическая церемония

Безоговорочно почитаемые всеми без исключения слоями галльского населения, друиды решали все главные вопросы галльской жизни. Именно друиды воспитывали детей галльской знати. Вожди галльских племен, привычные с раннего детства во всем слушаться своих наставников, покорно подчинялись влиянию друидов (а нередко и сами входили в друидскую касту). Вследствие чего политическое влияние друидов было неоспоримым. Кроме того, именно друиды были в «косматой» Галлии судьями и лекарями. Все это вместе взятое делало друидов практически всемогущими.

Галлы были отменными и хорошо вооруженными воинами. Греческий автор римской эпохи Страбон описывал вооружение галлов в следующих выражениях:

«Галльское вооружение соответствует их (галлов — В. А.) большому росту: длинный меч, висящий на правом боку, длинный прямоугольный щит в соответствии с ростом и „мандарис“ — особый вид дротика. Некоторые галлы употребляют также луки и пращи. Есть у них еще одно деревянное орудие, похожее на „гросф“ (копье с деревянной ручкой толщиной в палец — В. А.). Его бросают рукой, а не из петли, и оно летит даже дальше стрелы» («География»).

Галлы славились как превосходные конники. Страбон в данной связи писал:

«Хотя все галаты (галлы — В. А.) по натуре воинственный народ, все же они более искусные всадники, чем пехотинцы». («География»).

Конных стрелков галлы не имели, основным средством нападения галльских всадников были дротики и копья. Судя по археологическим находкам, средневооруженные всадники кельтов, имевших развитую металлургию, надевали в бою шлемы и доспехи (преимущественно — кольчуги, перенятые римлянами именно у галлов), крупные щиты разной формы, мечи, топоры или палицы. В то же время легкие галльские конники экипировались проще и часто вообще не носили доспехов. Так, описывая схватку галльской вспомогательной конницы Красса с тяжелой кавалерией парфян в роковой для победителя Спартака битве при Каррах, Плутарх подчеркивает, что «галлы получали удары от (парфянских — В. А.) копий в обнаженные, ничем не защищенные тела» («Сравнительные жизнеописания. Красс»).

Кельтский священный котел

В марте (месяце бога войны Марса) грозового 58 года до Р. Х. проконсул Гай Юлий Цезарь прибыл за золотом и «челядью» в важнейшую из переданных ему в управление провинцию — Заальпийскую Галлию. «Галлия Трансальпина» была преисполнена внутренних раздоров и междоусобиц, страстного желания галлов вновь обрести утраченную свободу, воинственной отваги и архаичных, казавшихся просвещенному римлянину прямо-таки дикими представлений о жизни и жизненных ценностях. К моменту прибытия Цезаря провинция пребывала в состоянии всеобщего смятения,