Сейчас и навечно - Эмма Скотт

– Это неправда.

– Правда, – устало ответил он. – Ты заслуживаешь того, кто не балансирует на краю пропасти каждую секунду своей жизни. Я был так близок, а теперь это слушание…

– Знаю, – тихо проговорила я.

– Я должен бороться за нее, – твердо добавил Сойер. – Должен вложить все свои силы. Нет, не только это. Я обязан сдать экзамен, получить эту проклятую должность и доказать всем, что могу обеспечить ее. Черт подери.

Он потер глаза, и мое сердце заныло от боли из-за него, из-за того груза, который давил на него, пытаясь уничтожить.

– Я знаю, насколько тебе сейчас тяжело…

– Слишком тяжело. Мне кажется, что мое чертово сердце разрывается на части. Я до смерти боюсь потерять Оливию, но здесь, рядом с тобой, вижу что-то реальное. Впервые в жизни мне хочется, чтобы мы стали реальностью.

«Реальностью. Но я лгунья. Обманщица. Он не знает меня. Я так и не сказала ему ничего».

Он покачал головой.

– Но сейчас я могу тебе дать только боль и страдания. Когда вся эта чертовщина закончится… – охрипшим голосом начал он. – Если она все еще будет со мной…

– Будет. Будет, Сойер.

Его челюсти напряглись, пока он молчал.

– Не знаю, Дарлин. Я никогда в жизни не был так напуган. Но когда все закончится, и если Оливия останется со мной, – он сглотнул, – тогда я смогу быть с тобой по-настоящему, если ты захочешь этого. По крайней мере, мы можем попытаться. Но до тех пор… – Опустил он руки. – У меня нет ничего.

– Это не так. Но я понимаю. Правда понимаю. А я должна работать над собой, и видит бог, мне предстоит еще много всего сделать. Столько рассказать тебе. – Я вытерла слезы рукавом. – Но я всегда рядом и готова помочь. Как друг. Или, если понадобится, как няня для Оливии. Все, что захочешь.

– Спасибо, – кивнул он.

Я направилась к двери, чувствуя, что просто сбегаю, но, господи, как я могла рассказать ему что-то, когда он столкнулся лицом к лицу с главным сражением в жизни? Сейчас самое главное – сохранить Оливию, но это все равно было похоже на отговорку.

– Расскажи мне, как пройдет слушание, – попросила я, открывая дверь. – Говори, если тебе что-нибудь понадобится. Что угодно. Просто скажи мне.

«Скажи, что простишь меня, когда узнаешь правду».

Слова застряли в горле, и я вылетела из его квартиры, обливаясь слезами.

Для себя я решила, что мне обязательно следовало поработать над своей трусостью.

Я этого не хотел – видеть ее сейчас было слишком больно, – но Дарлин понадобилась мне раньше, чем я ожидал. За день до слушания Елена сказала, что в Ист-Бэй возникла чрезвычайная ситуация, и она не сможет посидеть с Ливви. Генриетта уезжала из города на свадьбу, поэтому у меня не оставалось другого выбора, кроме как попросить Дарлин.

Она с готовностью согласилась, несмотря на то, что ей пришлось брать выходной за свой счет. Я мысленно добавил ее упущенную зарплату в список того, что задолжал всем людям, помогавшим мне за последние десять месяцев.

«И теперь все это могло оказаться напрасным».

В пятницу утром Дарлин спустилась ко мне, чтобы присматривать за Оливией. Ее взгляд был хмурым и одновременно теплым, когда она крепко обняла меня.

– Сейчас мы просто друзья, – напомнила она. – Это дружеское объятие, в которое я вложила кусочек позитивного настроя и веры в то, что слушание пройдет хорошо. В твою пользу.

Я крепко обнял ее, ощущая, как тело танцовщицы льнет ко мне. Закрыв глаза, прижался щекой к ее волосам и сделал глубокий вдох в попытке сохранить ту часть света и жизни, которые она давала мне.

«Боже, ты превращаешься в нытика».

Но сейчас мне пригодилась бы любая проклятая помощь.

В восемь часов утра Джексон встретил меня около станции «Дюбус», откуда мы направились до Сивик-Сентрал. Около входа в Верховный суд друг остановил меня, схватив за руку.

– Готов? – спросил Джексон.

– Нет.

– Вот это настрой! – Он толкнул меня в бок. – Пойдем. Сделаем это.

Я разгладил лацкан своего лучшего темно-серого костюма – грифельно-серого пиджака и брюк с белой рубашкой и галстуком рубинового цвета. Джексон выглядел безупречно в сине-бежевых тонах и с портфелем в руке. Мы поднялись по ступенькам – я почти на деревянных ногах – и вошли в здание суда, где проследовали по указателям до зала заседаний по семейным делам. Пока мы шли, Джексон тихо сказал мне:

– Скорее всего, придется побороться, но я подготовился и уверен, что ты тоже вызубрил весь Кодекс семейного права наизусть.

– Статья 7611, подраздел D.

– Точно. Кроме того, мы можем указать на то, что изъятие Оливии из-под твоей опеки может нанести ей непоправимый ущерб. Ты обеспечиваешь ей безопасность вот уже несколько месяцев. Суды не любят забирать детей из хороших семей.

– Они ее семья, Джекс. – Я устало потер глаза. – Черт меня побери, я был так близок. Всего несколько недель до года.

– Не думай сейчас об этом. Сконцентрируйся на сегодняшнем слушании, хорошо?

Я кивнул. Мы подошли к указанному кабинету, где должно проводиться заседание.

– Дыши. Сохраняй спокойствие. Думай позитивно.

– Спасибо тебе за все, – сказал я Джексону. – За то, что взял отгул на работе…

– Забудь. Ты моя семья, а значит, и она тоже.

– Господи, не смей говорить такие вещи, – засмеялся я.

– Я хотел стереть взгляд серийного убийцы с твоего лица.

Я попытался расслабиться, но шла борьба за моего ребенка. За мою жизнь. Так что оставил улыбку на Джексона.

В зале суда Эбботы с Голлуэйем уже заняли места на своей стороне. Они одновременно повернулись, когда мы вошли, и их улыбки тут же померкли под моим взглядом. Я отвел глаза. Инстинктивно, в глубине души, где-то под засевшим страхом, они мне нравились. Мне хотелось познакомиться с ними поближе.

«Это за тебя говорит твое дерьмовое детство. Они здесь, чтобы забрать у тебя Оливию».

Я занял свое место рядом с Джексоном, устремив свой взгляд вперед и стараясь больше не смотреть в их сторону.

– Всем встать.

Мы поднялись на ноги, когда судебный пристав объявил судью Аллена Чена, сурового вида мужчину с темными, поседевшими по бокам волосами. Он надел очки и принялся изучать лежавшие перед ним бумаги.

– Поступило заявление, поданное Джеральдом и Элис Эббот, бабушкой и дедушкой по материнской линии, касательно опеки над несовершеннолетним ребенком, Оливией Эббот. – Он посмотрел на Джексона. – Я ознакомился с предварительными фактами по делу и знаком с позицией мистера и миссис Эббот. Я хотел бы выслушать мистера Хааса, пожалуйста.