Сейчас и навечно - Эмма Скотт

Джексон встал.

– Ваша честь, мой клиент воспитывает Оливию с тех пор, как ее родная мать исчезла десять месяцев и две недели назад. Тогда она ясно дала нам понять, что Сойер является отцом ребенка. В соответствии со статьей 7611 семейного кодекса, раздел первый, подраздел D, Сойер принял Оливию и открыто заявил, что она является его биологическим ребенком. Он обеспечил ей безопасность, дал крышу над головой, пропитание и медицинскую страховку, был преданным и любящим отцом. Таким образом, в законе четко прописано, что он является ее единственным отцом и имеет право на полную опеку. Честно говоря, я понятия не имею, зачем мы здесь.

Поднялся мистер Голлуэй.

– У вас весьма узкое толкование закона, – начал он. – Молли Эббот действительно оставила Оливию с мистером Хаасом, хотя то, что он является ее отцом – всего лишь домыслы. В свидетельстве о рождении, копию которого мы сохранили, отец не указан. Кроме того, ни мистер Хаас, ни его представитель не предоставили нам копию результатов теста на отцовство.

Джексон снова встал на ноги.

– Закон о едином родстве[10], Ваша честь.

Судья Чен кивнул.

– Совершенно верно. – Он повернулся к Голлуэйю. – Штат Калифорния не имеет привычки вырывать детей из безопасной домашней среды без причины. На основании представленных доказательств суд определит, оправдан ли тест на отцовство.

– Я понимаю, Ваша честь, и с этой целью мы хотели бы зачитать нотариально заверенные показания Карен Симмонс, подруги покойной Молли Эббот, и попросить приобщить его к материалам дела.

– Протестую, Ваша честь, – сказал Джексон, но судья перебил его.

– Это не суд, а предварительное слушание. Я разрешаю. – Он кивнул Голлуэйю. – Продолжайте.

Голлуэй водрузил очки на нос.

– «Я, Карен Джейн Симмонс под страхом наказания за лжесвидетельствование клянусь, что нижеследующее является правдивым и достоверным: Молли Эббот была моей близкой подругой с тринадцати лет. После старшей школы Молли пристрастилась к алкоголю и переезжала с места на место, встречаясь с разными парнями. Но нам всегда удавалось оставаться на связи. Она сообщила мне о своей беременности, и после рождения ребенка я встретилась с ней в Бейкерсфилде. Где она рассказала мне, что отца ребенка зовут Росс Матис, но он не хотел иметь ничего общего с Оливией. Молли говорила, что примерно в то же время она познакомилась с другим парнем по имени Сойер. Он учился в юридической школе, и это означало, что он должен был жить в достатке, поэтому она отправилась в Сан-Франциско, где и жил Сойер, чтобы сказать ему про ребенка. После этого я больше с ней не виделась и ничего о ней не слышала, и была очень опечалена, узнав о ее гибели. Она была моей лучшей подругой, и я скучаю по ней».

– Подпись, – подытожил Голлуэй, – Карен Симмонс. – Он снял свои очки. – Мисс Симмонс предоставила текстовую историю переписки с Молли, где они обсуждали эту проблему. Помимо этого, она согласна дать показания под присягой, если того пожелает суд.

Росс Матис. Биологический отец Оливии. Услышав это имя, у меня во рту появился привкус желчи. Ему не нужен был собственный ребенок, но я его хотел. Я жизнь готов был отдать за эту девочку, но вместо этого мне приходилось бороться за нее. Я сжал руки в кулаки под столом.

– Ваша честь, – добавил Голлуэй. – Элис и Джеральд Эббот – любящие, преданные люди, потерявшие дочь из-за ужасной алкогольной зависимости. Они понятия не имели, что у них есть внучка, и, узнав об ее существовании, предприняли все возможные меры, чтобы увидеть ее и обеспечить ей ту жизнь, в которой она нуждается и которую заслуживает. В настоящее время они запрашивают право на посещение в выходные дни и проведение теста на отцовство для подтверждения или опровержения слов мистера Хааса о том, что он является отцом Оливии, прежде чем будут предприняты дальнейшие шаги о предоставлении постоянной опеки. Спасибо.

Я не мог пошевелиться. Не мог дышать. Даже биение сердца сошло на нет.

Судья кивнул.

– Настоящим предоставляю право на посещение по выходным под наблюдением. Тест на отцовство назначен на следующий понедельник и будет проведен в Департаменте здравоохранения.

Джексон снова был на ногах.

– Ваша честь, мой клиент только что закончил юридическую школу Калифорнийского университета в Гастингсе и собирается сдавать адвокатский экзамен в Сакраменто на следующей неделе. Мы просим отложить все разбирательства до завершения экзамена, чтобы дать ему время сосредоточиться и подготовиться без нависшей угрозы возмутительной и бессердечной попытки разлучить любящего отца с дочерью.

Эбботы заметно вздрогнули от этих слов. Судья Чен окинул меня внимательным взглядом. Вероятно, я не был похож на «любящего» отца в данный момент, но все равно я продолжал сохранять неподвижность, словно камень, боясь разбиться, если сдвинусь с места.

– Есть еще одно дополнение, которое, по нашему мнению, может заинтересовать суд, – сказал Голлуэй.

– Господи, что еще? – прошептал я Джексону, который лишь молча приказал мне замолчать.

– Мистер Смит говорил, что его клиент обеспечил Оливии безопасный и адекватный уход, однако элементарное расследование показало, что Елена Мелендез, ее няня, не имеет лицензии на ведение детского сада. Она просто соседка, которая присматривает за Оливией по восемь часов в день, одновременно заботясь о своих двух маленьких детях.

Джексон вскочил на ноги.

– Я считаю, что состояние здоровья и счастье Оливии говорят сами за себя. Это не имеет отношения к делу, Ваша честь, и честно говоря, оскорбительно по отношению к миссис Мелендез, которая честно исполняет свои обязанности, и которой мистер Хаас платит за прекрасную заботу.

– Я просто говорю об общей среде, в которой растет ребенок, – добавил Голлуэй. – Мистер Хаас полагается на нелицензированный уход за детьми от миссис Мелендез, а иногда от Дарлин Монтгомери, соседки сверху.

Джексон поднял руку.

– В чем целесообразность данного замечания?

– Это важно, – произнес мистер Голлуэй. – Поскольку мисс Монтгомери была заключена в тюрьму по обвинению за хранение наркотиков три года назад. Она провела три месяца в тюрьме округа Нью-Йорк.

Мне показалось, что воздух в зале заседания упал на двадцать градусов, и я весь похолодел.

– Что он только что сказал? – вырвалось у меня. Слова сами собой вылетели из моего рта. Должно быть, я ослышался…

– Это правда, мистер Хаас? – спросил судья.

Джексон посмотрел на меня вопросительным взглядом.

Я покачал головой.

– Я не… я никогда не…

«Дарлин. Тюрьма. Хранение наркотиков».

Слова разрозненно крутились в моей голове, но я никак не мог собрать мысли воедино.