Жестокая одержимость - С. Массери

вопрос о том, что мы должны сказать публицисту. Чего он ждет от меня и что намерен сказать сам. Предполагаю, мне все-таки придется ей сказать хоть что-то, а иначе в моем присутствии попросту нет смысла.

Мы выходим в ярко освещенное фойе и, разглядывая помещение, я обращаю внимание на окна слева от нас и стеклянные двери по правую сторону. Пройдя через них, мы останавливаемся перед широким столом, за которым сидит секретарша.

Грейсон улыбается женщине и говорит, к кому мы пришли, в затем скользит взглядом по ее телу и подмигивает.

Она краснеет, а я отворачиваюсь, скрывая свое удивление и недовольство.

Женщина поднимается со стула, жестом приглашая нас следовать за ней, в то время как Грейсон подмигивает уже мне, будто это какая-то продуманная игра. Когда мы доходим до угла коридора, секретарша открывает стеклянную дверь справа и отступает, пропуская нас вперед.

– Спасибо, – говорит ей Грейсон, а затем его внимание переключается на женщину, которая встает из-за своего стола и направляется к нам.

– Мисс Дюмон, – приветствует он ее с широкой улыбкой и протянутой рукой.

– Мистер Деверо, – отвечает она, пожимая его ладонь.

Похоже, она всего на несколько лет моложе моей матери. Ее белокурые волосы собраны в замысловатую прическу, макияж безупречен, а баклажанно-фиолетовое платье подчеркивает стройную фигуру. Даже отсюда я чувствую исходящую от нее энергию, которая говорит сама за себя, и думаю, что ей наверняка пришлось стать акулой, дабы выжить в мире спорта, в котором доминируют мужчины.

Как она стала публицистом, который занимает угловой офис на стадионе?

– На прошлой неделе вы продемонстрировали замечательную игру, – говорит она Грейсону. – Последние несколько минут были особенно захватывающими.

– Да, пришлось постараться, – отвечает он. – Но мы справились. Нам даже не пришлось особенно напрягаться.

– Это точно. – Женщина жестом приглашает нас сесть. – Этот год был отличным для команды в плане поиска спонсоров, потому что они ценят, когда команда показывает уверенность в себе. Как вы сказали: минимум стресса и усилий.

– Наш успех – заслуга тренера. – Грейсон берет меня за руку и тянет за собой к дивану у стены.

Перед диваном стоит стеклянный журнальный столик, а с другой стороны – два кресла. Грейсон садится на диван первым, а затем тянет меня вниз, и я едва не падаю ему на колени.

– Это Вайолет Рис, – представляет меня он, и публицист наконец обращает внимание и на меня.

– Ах да, я узнаю ваше лицо по фотографиям.

Я сглатываю и медленно высвобождаю свою руку из хватки Грейсона.

– Мы встретились с вами именно по этому поводу, – говорит Грейсон, заканчивая обмен любезностями. – Тренер приказал мне все уладить.

– Конечно, – отвечает она. – Ваша репутация – это наша репутация.

Грейсон кивает, соглашаясь с ее словами, а затем откидывается на спинку дивана и широко расставляет ноги. Кажется, ему привычно занимать много места, в то время как женщин учат совсем иному. На какую-то безумную секунду я подумываю последовать его примеру и удобно устроиться на диване, однако это, вероятно, вызвало бы неодобрение у публициста, которая сидит так, словно ей некомфортно.

Сев на край кресла и скрестив лодыжки, она достает свой телефон и пробегается пальцами по клавишам, словно набирая какой-то текст, а затем поднимается из-за стола и берет с собой ноутбук.

Положив открытый ноутбук на колени, она поднимает голову и встречается взглядом с Грейсоном.

– Итак, Грейсон, против вас выдвинуты очень серьезные обвинения.

Он коротко кивает, а я сожалею, что не перечитала статью, дабы лучше понять ситуацию. Прошло уже слишком много времени, и информация, содержащаяся в статье, исчезла из моей памяти, словно растворившись в воздухе.

– Вайолет, кажется, автор статьи намекает на то, что ты тоже в этом замешана.

Я перевожу взгляд с нее на Грейсона, а потом обратно.

Пришло время решить, тонуть или плыть.

– Это выдумки, – лгу я. – Между нами ничего нет и никогда не было.

Между нами лишь гнев и стыд. Просто бессмысленная извращенная ненависть и его жестокая одержимость, но они не защитят никого из нас.

– Вайолет Рис – бывшая балерина, – внезапно говорит Грейсон. – У нее были поклонники, и я уверен, что они опечалились, когда она получила травму и завершила свою карьеру.

Я стискиваю зубы, когда слышу слова «бывшая», «завершила карьеру», поэтому отчаянно хочу опровергнуть это, но не могу. Надежда, которая так ярко горит в моей груди и не дает мне спать по ночам, пока что всего лишь мой секрет.

– О, Вайолет, мне так жаль это слышать. – Черты лица публициста будто смягчаются.

Разве плохо, что я не помню ее имени? Грейсон знает его и, возможно, упомянет снова, используя как часть своей обаятельной игры.

– Ты не против, если я спрошу, что случилось?

Рука Грейсона ложится на мое бедро, обжигая кожу даже через ткань юбки, и я понимаю, что это предупреждение.

– Автомобильная авария, – отвечаю я ей. – Я мало что помню, потому что мне потребовалась срочная операция.

Внезапно Грейсон поднимает руку и проводит кончиками пальцев по моему лбу, отодвигая волосы и открывая шрам на виске. Я отращиваю челку, дабы скрыть это уродство, и обычно стараюсь не смотреть на него в зеркале, но теперь, когда Грейсон прикасается к моему шраму, а публицист смотрит на него в ужасе, все кажется еще хуже, чем я думала. Мое дыхание спирает.

– Простите, – говорю я, поднимаясь с дивана. – Я не знаю, чего еще вы от меня ждете… Мне нужно подышать свежим воздухом.

Не дождавшись ответа, я выбегаю за дверь. Не думаю, что они потрудились хотя бы встать со своих мест в этот момент.

Я бегу по коридорам к лифту и бью ладонью по кнопке его вызова. Двери раздвигаются, и я захожу внутрь. Как только кабина начинает двигаться вниз, я прислоняюсь спиной к стене и выдыхаю. Все думают, что балет для меня потерян, но у меня есть два дня, дабы доказать обратное.

Когда двери лифта открываются на первом этаже, я едва не сталкиваюсь со Стилом.

Он хватает меня за руки, поддерживая, а затем оглядывает с головы до ног.

На Стиле надет спортивный костюм и кроссовки, его волосы аккуратно уложены, а небольшая щетина на щеках придает его лицу более суровый вид.

– Ты в порядке, Вайолет? – спрашивает он, поджимая губы.

– Да, в полном! – уверенно отвечаю я.

– Ты встречалась с Ребеккой? – спрашивает он, посмотрев на двери лифта, которые только что закрылись.

– С кем? – Я удивленно поднимаю брови.

– С нашим публицистом. Тренер упоминал, что Грейсон должен объяснить ей некоторые моменты по поводу статьи, а учитывая, что в