Пленницы. Расплата - Мария Меркер

и подходит к нам, спрашивая, что происходит, но Оксана не обращает на подругу никакого внимания. — Вы их задержите, а мы сбежим, понятно?

— А если они убьют нас? Тебя это не волнует, да?

— Если да кабы, не убьёт тебя твой Стрела, давай не придуривайся, Диана. Уже все знают, что у вас за дела, пока вы там в любовь играете, мы с Кирой в жопе. Так что, руки в ноги и идите нахрен отсюда, ничего с вами не будет.

— Я тебя вообще не понимаю, — не сводя глаз с ножа, говорю я. — То ты сдаёшь меня Стреле, якобы это я тогда за рулём была, а не Дина, теперь вообще херней страдаешь! Никуда мы не пойдём, либо все вместе побежим, либо так и будем стоять здесь!

— В смысле, она тебя сдала? — спрашивает Дина. Я уже жалею о том, что эти слова вырвались из моего рта именно сейчас, в момент, когда нельзя поддаваться эмоциям и медлить. Но сказанного не вернёшь.

— Не расскажешь ей, Оксан. Это же из-за тебя я здесь.

— Девочки, ну пойдём уже, хватит вам! — ноет Кира. Она держится на расстоянии, словно боится, что вот-вот начнется драка и ее зацепят.

— Обойдёшься, — получаю в ответ. Другого и не ожидала. — Вы пойдёте туда или нет?

— Бросай нож, и пойдём вместе.

— Боишься подходить, да? — даже в ночном мраке я вижу ухмылку на её лице.

— Я знала, что ты чокнутая, но не думала, что настолько. Вообще, Стрела был почти уверен, что это ты тогда сидела за рулём вместо Дины, но, кажется, теперь я понимаю, кого ты покрываешь, — говорю я, вложив в свой тон весь гнев, что закипает в неистово бегущей по венам крови, и поворачиваю голову в сторону испуганной Киры.

Это побуждает Оксану к действию...

— Ну ладно, ладно. Как скажешь, Диана, — ухмыляется подруга и, держа нож наготове, делает шаг в мою сторону.

* * *

Вадим

Засыпал я с мыслью о том, как мне порадовать Диану. Чем я вообще могу порадовать её после случившегося? Пустить пулю в лоб Клима разве что. Она так и не рассказала мне, что он сделал, а я решил, что не буду пытаться это выяснить. Из рассказов Марины я узнал то, что парень обычный садист. Ему нравится делать больно. Укусить до кровоподтека, засунуть в девушку какой-нибудь предмет, поглубже и побольнее. Обычно он не бил, но мог хорошенько ударить за неповиновение. Диана держалась за рёбра. Всё время морщилась от боли. И в этом была только моя вина. Что не уберёг её.

Ни одна вещь, ни один поступок не скрасит её ощущения, не заставят забыть, но мне, так или иначе, хотелось доставить ей хотя мимолетную радость.

"Да кого я обманываю? Всё, что ей нужно — свобода, безопасность. И этого ты ей дать не можешь при всём желании. Пока что не можешь..."

Интересно, будет ли она рада снова приставить дуло пистолета к моей груди и нажать на курок? Сможет ли? Воткнуть лезвие в моё сердце не смогла. А может, просто испугалась того, что последует за этим. Я часто прокручиваю в голове этот момент, как в груди вспыхнул пожар, когда складной нож выпал из бледной руки, как она закусила нижнюю губу, как задрожали её акуратные манящие соски. Такая притягательная...

Даже во сне я думаю о ней. Думает ли она обо мне хоть иногда?

Спит очень тихо, даже не слышу привычного сопения. В комнате подозрительно тихо. Слишком подозрительно. Рука опускается на место, где она обычно лежит и натыкается на пустоту. Сонное состояние проходит в одно мгновение. Лихорадочно пытаюсь нащупать выключатель на настольной лампе, и в этот самый момент зажигается верхний свет. Я настолько растерялся, что даже не услышал шаги в коридоре. Дианы нет, а в дверях стоит Серый. По одному лицу понимаю, что могло случиться.

— Девки сбежали.

— Давно? — первое, что приходит в пустую голову. Подскочив с кровати, быстро одеваюсь. За окном ещё темно.

— Да хер их знает. Клима тоже нет. Но он вроде пару минут назад выбежал, я проснулся когда дверь хлопнула.

Зато я, сука, не проснулся. Как можно было так спать, не слыша ничего вокруг себя? Достав куртку из шкафа, надеваю и, хлопнув ладонями по карманам, цепенею от ужаса. На сердце холодеет, липкий страх окутывает внутренности. В карманах пусто — ни ключей от машины, ни пистолета. Если его забрала Диана, я смогу пережить, но если это сделал Клим? Какого хрена он не разбудил нас? Чертов козёл...

— Ты чего? — спрашивает Серый, взволнованно оборачиваясь. — Идём давай.

Дождь хлещет в лицо, превращаясь в ледяную пелену. Вода стекает по щекам, смешиваясь с потом, и я едва вижу дорогу сквозь ливень. Задыхаясь, я бегу, сердце колотится, как бешеное. Серый вырывается вперёд и, остановившись, кричит мне:

— Похоже, туда поехали, следы не размыло ещё!

Они угнали машину. Находчивость — черта, которая мне всегда нравилась, но только не у Дианы, пока она здесь. Однако что-то подсказывает мне, что она не сама догадалась об этом. Кто-то из девок присел ей на уши, вот и решилась на побег.

Впереди развилка. Дорога, по которой я ехал в поселок, уходит вправо, свежие следы минивэна уводят влево — по грунтовой дороге вдоль берега. И кто их только надоумил выбрать этот путь?

Слышу ругань, но сквозь шум дождя могу различить только женские голоса и то, доносятся только отдельные возгласы и вскрики. Страх жжет изнутри, холодный, цепкий, как этот дождь. Все ещё надеюсь, что пистолет у Дианы. Надеюсь, что несмотря на пережитый ужас, девушка осталась благоразумна, и она не станет применять его без особой надобности. Но почему они кричат? Неужели, застряли?

Этот полуостров – проклятое место. Даже в ясный день он казался угрюмым, а сейчас, под этим нескончаемым ливнем, он превратился в воплощение самого мрака. Темные силуэты деревьев сливаются с ночным небом, дорога еле видна под слоем воды.. Спотыкаюсь и чуть не падаю, каждая мышца горит, лёгкие обжигает пламя, но я не могу остановиться. Я не имею права останавливаться.

Серый уже немного отстаёт, но где-то впереди, сквозь шум дождя и ветер, я слышу другие шаги. Или, может, мне это кажется? Этот звук как мираж в пустыне – то возникает, то пропадает, заставляя меня сомневаться