Лжеправители - Анна Корниенко

Кстати говоря, даже в заключенной в апреле 1814 года конвенции о перемирии с Францией Людовик XVIII называется не королем, а «Его Королевское Высочество Мсье Сын Франции, Брат Короля, Наместник Французского королевства».

После Реставрации Людовик XVIII приказал провести эксгумацию тел своего брата, сестры и Марии-Антуанетты, а также распорядился поставить им памятник, не проявив при этом ни малейшего интереса к телу и памяти Людовика XVII, несмотря на многочисленные петиции. Неслыханное событие. И оно, конечно же, не осталось незамеченным современниками.

В конце концов власти отдают распоряжение провести исследования на кладбище Святой Маргариты, где было захоронено тело ребенка, умершего в Тампле. Останки обнаружены, однако внезапно все работы почему-то прекращаются. А в Искупительной часовне, иначе говоря, склепе, воздвигнутом Людовиком XVIII вскоре после этого события, места усопшему дофину опять не нашлось.

До 1821 года во многих церквях, в соответствии с распоряжением правительства, служили заупокойные мессы по убиенным Людовику XVI и Марии-Антуанетте. Службы по дофину не заказывались. И это неудивительно, поскольку король сам вычеркнул имя племянника из утвержденного им текста молитвы «Memento». Более того, когда духовенство по собственной инициативе решает провести в 1817 году соответствующую службу, уже объявленную в «Moniteur», Людовик XVIII отменяет ее, а на удивленный вопрос руководителя придворного церемониала отвечает: «Мы не совсем уверены в смерти нашего племянника». При повторной попытке отслужить заупокойную мессу в июне 1821 года ее в последний момент по приказу из дворца заменяют обычной поминальной молитвой. По католическим законам служить заупокойную мессу по живому рассматривалось как наведение порчи, и король, безусловно, это знал. Правда, многие рассматривали нежелание Людовика XVIII давать разрешение на проведение заупокойных месс по дофину не уверенностью или подозрением, что его племянник жив, а простой жадностью, неуважением и безразличием к покойному. 21 января и 16 октября – дни смерти королевской четы – всегда считались при дворе траурными, в то время как 8 июня нередко устраивались балы, как и в обычные дни.

В склепе в аббатстве Сен-Дени, где покоятся останки казненных членов королевской семьи, имеются два медальона с изображением обоих дофинов: Луи-Жозефа-Ксавье и Луи-Шарля. На первом – даты рождения и смерти, на втором – лишь надпись: «Людовик XVII, король Франции и Наварры».

Ну и еще одно: чем можно объяснить удивительную снисходительность правительства Реставрации к некоторым активнейшим участникам революции? Известно, что в то время, когда большая часть республиканцев была выслана из страны, Поль Баррас не только не был отправлен в ссылку, не только сохранил звание генерала, но и был принят на государственную службу, а после его смерти в 1829 году гроб разрешили покрыть трехцветным революционным стягом. Возможно, эту редкостную благосклонность короля поможет объяснить сообщение одной из придворных дам о том, что еще в 1803 году Баррас уверял ее в том, что дофин остался жив?

Кроме того, достоверно известно, что при всех последующих режимах, в том числе и при Реставрации, получала пенсию (с перерывом в несколько лет) сестра Робеспьера Шарлотта. И если еще можно принять в качестве аргумента, что Наполеон был благодарен Робеспьеру-младшему, которого знал лично, то чем объяснить благосклонность Людовика XVIII? Некоторые исследователи высказывают мнение, что король был благодарен Робеспьеру, поскольку тот казнил нелюбимого им брата. Но тогда абсолютно нелепыми начинают казаться репрессии против остальных «цареубийц». Правда, существует версия, что Шарлотта с самого начала было попросту агентом Людовика XVIII. Но при нем ее пенсия была уменьшена втрое по сравнению с периодом Империи…

Среди всех этих мнений, фактов и вымыслов кажутся наиболее правдоподобными две точки зрения. Первая, которой придерживался хорошо знавший Шарлотту в последние годы ее жизни А. Лапоннере: Людовик XVIII платил Шарлотте за то, чтобы она не публиковала свои мемуары. Но в тексте, который был в конце концов напечатан, нет ничего, подрывающего устои монархии, а с другой – полиция даже не пыталась его конфисковать. Сторонники второй точки зрения уверены в том, что Шарлотта наверняка знала от брата, что дофин остался жив, и именно за это ей и платили.

Идем дальше. Широко известна фраза Наполеона, произнесенная им однажды в ярости в адрес европейских дворов и французского правительства в эмиграции: «Если я захочу сбить с толку все их притязания, я заставлю появиться человека, чье существование удивит весь мир!»

Кого имел в виду император? Кого имела в виду его возлюбленная Жозефина, когда говорила: «Знайте, мои дети, что не все мертвые покоятся в своих могилах»? Кстати, учитывая давние связи Жозефины с Баррасом, а также то, что одного из охранников дофина порекомендовала именно она, не исключена ее особая осведомленность о происшедшем. Существует даже легенда о том, что императрица по неосторожности поделилась этой исключительно важной информацией с Александром I в момент его пребывания в Париже. А через несколько дней после этого события Жозефина внезапно умерла…

Кроме всего прочего известно, что одна из секретных статей Парижского договора от 30 мая 1815 года гласила о том, что, хотя высокие договаривающиеся стороны не уверены в смерти сына Людовика XVI, ситуация в Европе и общественные интересы требуют, чтобы ими был поставлен у власти Луи-Станислав-Ксавье, граф Прованский, с официальным титулом короля. Но два года после этого он будет на самом деле только регентом, пока не подтвердится, что он – истинный государь. Текст с такой информацией опубликовал в 1831 году Лабрели де Фонтен – библиотекарь герцогини Орлеанской. Что имели в виду высокие договаривающиеся стороны? Способность графа Прованского управлять вообще? Вряд ли она нуждалась в подтверждениях.

И еще один момент: когда после Реставрации Людовик XVIII захотел обновить конкордат[33]с Папой, тот отклонил формулировку «Людовик XVIII, возведенный на свой трон» и после долгих переговоров согласился на «возведенный на трон, который занимали его предки». Весьма интригующее изменение формулировки, не так ли?

Большинство исследователей отмечают двойственную позицию сестры дофина Марии-Терезы-Шарлотты (впоследствии герцогини Ангулемской) в вопросе о том, мог ли Луи-Шарль остаться в живых. Следует учесть, что она о смерти матери, тети и брата узнала одновременно, уже после Термидора. По выходе из тюрьмы дочь казненного короля пишет Людовику XVIII письмо, наполненное скорбью о гибели отца, матери и тети. О смерти брата ей к тому времени было прекрасно известно, однако в письме о нем нет ни слова. После смерти Марии-Терезы остались письма к ее доверенному лицу, барону Шарле, из которых ясно видно, что она все же не была уверена в смерти брата и надеялась, что ему удалось спастись, но с каждым новым лжедофином эти надежды таяли. В 1849 году герцогиня Ангулемская составляет завещание, в начале которого идет речь о том, что она сама скоро воссоединится с душами своих отца, матери и тети. И вновь ни слова о брате. Не исключено, конечно, что у всего этого были некие корыстные мотивы, докопаться до которых исследователям, впрочем, так и не удалось.