Корабли-призраки. Подвиг и трагедия арктических конвоев Второй мировой - Уильям Жеру

в Архангельск. Животное не смогли вывести с корабля, поэтому британцы подвели его к лееру и сбросили в Северную Двину. Олень доплыл до берега, и «местные жители надолго запомнили, как измученные британские матросы, бранясь, тащили по улицам Архангельска огромного оленя, который упирался всеми четырьмя копытами», – написал Толли. Большинство подаренных животных отправлялось в загон на окраине города.

Черчиллю и Рузвельту как участникам Большой тройки становилось все сложнее игнорировать бесчеловечность сталинского режима. В мае 1943 года Международная медицинская комиссия сообщила, что в 1940 году Советы расстреляли более 4000 офицеров польской армии в Катынском лесу под Смоленском и похоронили тела в общей могиле. До 1991 года русские настаивали, что расстрел совершили нацисты, и это казалось вполне правдоподобным, ведь в этом районе массовые убийства совершали и те и другие.

Советский ГУЛАГ по-прежнему перемалывал сотни тысяч людей. Позже среди заключенных, отбывавших срок в районе Архангельска, оказался Александр Солженицын, отмеченный наградами артиллерийский разведчик Красной армии, которого арестовали в 1945 году, после того как он раскритиковал советское правительство в письме другу. Несколько десятилетий спустя в книге «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицын описал жизнь в одиночной камере в Архангельске, «где стекла [были] замазаны суриком, чтобы только багровым входил к вам изувеченный божий свет и постоянная лампочка в пятнадцать ватт вечно горела бы с потолка». В 1943 году троих американских моряков отправили в трудовой лагерь под Архангельском после стычки с НКВД. Одному из них, Джеку Смиту, пришлось снимать с поезда тела вновь прибывших в лагерь, которые не перенесли долгого путешествия по железной дороге в необогреваемых товарных вагонах. Большинство тел «было скручено и перекошено в жутких гротескных позах, которые они принимали, когда падали в агонии среди ног тех, у кого еще были силы стоять, – писал Смит. – Иногда попадались еще теплые тела. Это было самое страшное». Охрану лагеря обеспечивали не столько надзиратели, сколько бескрайняя снежная пустошь, которая его окружала. Смит бежал и чуть не умер от холода, но был спасен семейством саамов, после чего его тайком переправили в Великобританию норвежские бойцы Сопротивления. Одного из товарищей Смита по команде освободили из лагеря по окончании войны. Другой пропал без вести.

Несмотря на раскол в Большой тройке, поставки по ленд-лизу продолжались. Когда союзники получили контроль над Средиземноморьем, все больше следующих в СССР конвоев стало направляться через Ирак этим путем. Но и арктические конвои не прекращались. После PQ-17 многое изменилось. Теперь суда выходили не из Хваль-фьорда, а из Лох-Ю в Шотландии. Немецкие бомбардировщики уже не представляли для них большой угрозы, поскольку бóльшую их часть перебросили из Норвегии на борьбу с союзниками на юге. Состоявшаяся в конце декабря 1942 года неудачная атака немецких крейсеров и эсминцев на арктический конвой так рассердила Гитлера, что он пригрозил пустить весь немецкий надводный флот на металлолом. Тирада фюрера вынудила гросс-адмирала Редера уйти в отставку с поста главнокомандующего немецким флотом. Гитлер заменил его адмиралом Карлом Дёницем, который командовал подводными силами немецких ВМС.

Подводные лодки Дёница по-прежнему преследовали арктические конвои, но доля потерь торговых судов на Мурманском маршруте резко снизилась с 12 % в 1943 году до 1 % в 1944-м. Во второй половине 1944 года все 159 грузовых судов союзных флотов, отправленных на север СССР, благополучно добрались до пункта назначения, а по пути домой было потоплено лишь два транспорта. Теперь в большей степени рисковали немецкие подводные лодки, которые оказались беспомощны против новой противолодочной тактики союзников и их средств ПЛО. Количество немецких подлодок, потопленных в Арктике, выросло с нуля в 1943 году до 25 в 1944-м.

В ноябре 1944 года британцы наконец потопили «Тирпиц». После конвоя PQ-17 они почти постоянно выводили линкор из строя, проводя воздушные налеты и даже организовав одну дерзкую атаку силами диверсионной группы на сверхмалых подводных лодках. Когда в сентябре 1944 года бомба пробила дыру в главной палубе «Тирпица», немцы решили, что корабль более непригоден для выхода в море. Они отбуксировали линкор в норвежский порт Тромсе и поставили на стоянку в качестве плавучей батареи для обороны бухты. Стоянка в Тромсе была менее защищенной, чем предыдущая в районе Тронхейма. 12 ноября британские бомбардировщики «ланкастер», вылетевшие из Лоссимута на северо-востоке Шотландии, дважды поразили «Тирпиц». Гигантский линкор резко накренился и перевернулся. В ловушке внутри него оказалась 1000 человек. Спасатели разрезали днище корабля горелками, но сумели спасти лишь 85 моряков. «Тирпиц» так и не потопил ни одного судна союзников. Его главным достижением осталось то, что его грозная тень заставила рассеять конвой PQ-17.

* * *

Адмиралтейство скрывало от общественности подробности роспуска конвоя вплоть до февраля 1945 года, когда Германия освободила 25 моряков американского торгового флота с «Карлтона» и «Хоному», взятых в плен после гибели их судов. Добравшись до Нью-Йорка, моряки раскритиковали британцев за то, что те бросили конвой, не оставив им иного шанса, кроме как погибнуть или попасть в плен. В рассказах моряков о роспуске конвоя содержались неточности: так, они сказали репортерам, что британские корабли сопровождения «отправились в напрасную погоню за вражескими [боевыми кораблями] „Шарнхорст“ и „Гнейзенау“», а не за «Тирпицем», а также что все суда конвоя оказались потоплены. Офицеры британского флота зацепились за эти ошибки и назвали весь рассказ «сущей чепухой». Адмиралтейство не давало официальных комментариев. ВМС США не подтверждали, но и не опровергали рассказ моряков, хотя The New York Times и отметила, что ВМС «не возражали против публикации». Позже Адмиралтейство сделало некорректное заявление, в котором подразумевалось, что роспуск конвоя предотвратил атаку немецких надводных кораблей. Лишь в 1950 году были опубликованы официальные документы, прояснившие, что случилось на самом деле. Брум, который ушел в отставку в чине капитана Королевского флота, написал редактору лондонской газеты The Times письмо, заявив, что суда конвоя PQ-17 были «потоплены по сигналу Первого морского лорда, сидевшего в кресле в 3000 км от места событий». «Я бесконечно сожалею, что подчинился этому приказу», – добавил он.

* * *

В феврале 1945 года – примерно в то же время, когда военнопленные из конвоя PQ-17 вернулись домой, – Рузвельт, Черчилль и Сталин встретились во второй и последний раз. Сталин настоял, чтобы конференция состоялась в Ялте, в Крыму, а потому советскому лидеру достаточно было преодолеть 1000 км, а Рузвельту предстояло путешествие длиной 9500 км. Президенту трудно далась эта поездка. «Я был поражен, увидев, как выглядит Рузвельт, – написал один из его помощников, Чарльз Болен. – Он был не просто слаб или ужасно устал, но казался больным». Президент не давил на Сталина по вопросу о будущем Восточной Европы, хотя СССР уже занял Болгарию и, весьма вероятно, вскоре должен был занять Чехословакию и Венгрию. Сталин считал ООН наивной идеей, но согласился вступить в организацию, поскольку Рузвельт придавал этому огромное значение, однако настоял на том, чтобы СССР и другие члены Совета Безопасности ООН получили право накладывать вето на любые предлагаемые действия и резолюции. Это правило по сей день сильно ограничивает власть и авторитет ООН.

Менее чем через месяц после Ялтинской конференции, в апреле 1945 года, Рузвельт восстанавливал силы в лечебнице Ворм-Спрингс в штате Джорджия. Он рассказывал своим посетителям, что русские были «довольно милыми», не считая «нескольких злых лиц, которые время от времени появлялись тут и там». Утром 12 апреля президент попытался устранить новую трещину в Большой тройке. Сталин резко – и ошибочно – обвинил Америку и Великобританию в том, что они пытаются исключить СССР из мирного договора с нацистской Германией[41]. Рузвельт составил черновик послания Сталину, в котором написал, что «незначительные» разногласия не должны отвлекать союзников от разгрома нацистов. Посол Гарриман прочел черновик и отметил, что слово «незначительные» не подходит, так как разногласия были «значительны». Рузвельт решил оставить свой вариант и приказал отправить сообщение. Затем он написал Черчиллю, что предпочитает сводить подобные споры к минимуму, поскольку со временем они, как правило, разрешаются сами собой. Вскоре после этого Рузвельт пожаловался на «ужасную боль» в затылке и потерял сознание. В себя он больше не пришел.

Тяжелейшая задача завершить войну и не позволить СССР установить господство в Европе легла на плечи бывшего вице-президента Гарри Трумэна. Трумэн не разделял оптимистического представления Рузвельта о Сталине и Советском Союзе. Вскоре после того, как Гитлер напал на СССР в 1941 году, Трумэн, который тогда был малоизвестным сенатором из Миссури, заявил: «Если мы увидим, что выигрывает Германия, нам нужно будет помочь