Человек отовсюду - Александр Громов

Еще мне, конечно, нужна амуниция, но самая простая: сумка вроде ранца с термобомбой небольшой, но достаточной мощности и несколько полезных приспособлений в ее карманах. Нельзя же запихнуть в биоконструкцию все, что только придет в голову и что может пригодиться! То есть запихнуть-то в принципе можно, но незачем: кое-что лучше иметь не в себе, а при себе.

Тренировочный зал постепенно съеживался, перегородка между мной и Вилли лопнула посередине и начала втягиваться в стены, «гостиная» приобретала прежний облик, а я радостно ощущал, как в мои избыточные узловатые мышцы вливаются новые силы. Сколько времени нужно кораблю, чтобы привести меня в норму? Наверное, в штатном режиме не более пяти минут, но можно поваляться и полчаса. За это время ничего не случится, ореолиты не уничтожат Землю. Ждущие – подождут. Да и Вилли, пожалуй, проснется окончательно.

Мне не пришлось будить его. Сладко потянувшись, Вилли встал и зашлепал в сторону санузла. Вскоре послышался шум спускаемой воды, и мой наставник возник снова, бодрый и иронично-злой. Таким он нравился мне больше, чем вечно унылая пьяная образина. Сейчас непременно скажет что-нибудь едкое, подумал я и ошибся.

– Как ты намерен действовать? – деловито спросил он, возвышаясь надо мной, двуногий и беззащитный перед четвероногим и смертоносным. Я вдруг понял, что знаю, как надо сражаться с двуногими, как убивать их и как выводить из строя, не убивая…

– Высажусь внутри периметра, проникну под землю, а там по обстоятельствам, – не то сказал, не то пролаял я в ответ.

– По каким еще обстоятельствам? Под землю ты, наверное, проникнешь, а что дальше? Ты хоть раз видел аппаратуру для культивирования «темпо»? Ты знаешь, почему марцианам удавалось разводить «темпо» в гигантских объемах и распылять по всей атмосфере, а на Прииске, на Земле о такой производительности микробиологи могут лишь мечтать?

– Этого никто не знает, – сказал я.

– Ха! Можно подумать, будучи на Марции, ты не добыл схему аппарата для размножения тех бацилл!

– Она не действует вне Марции, – хмуро объяснил я. – Мы пробовали.

– И что ты думаешь по этому поводу?

– Либо контрразведка Марции сумела подсунуть нам пустышку, либо – и это вероятнее – на Марции в самом деле действует… то есть действовал некий природный фактор, отсутствующий на других планетах.

– О пустышке забудь, – махнул рукой Вилли. – А фактор там был, и очень простой. Ты еще не забыл, что «темпо» – выродившийся штамм Ждущих? У тех и других существует какая-то связь между отдельными особями. Сути ее я не знаю, да и не интересуюсь, а следствие из наличия связи вот какое: время существования колонии «темпо» экспоненциально зависит от ее численности. Маленькая колония живет мало, большая – дольше, очень большая, всепланетная – практически неограниченно долго. Прогресс в культивировании «темпо» напрямую зависит от того, сколько «темпо» уже имеется на планете. Если штамм рассеян повсюду, не нужна и сложная суперсекретная аппаратура для его культивирования, процесс пойдет и на примитивном оборудовании. К тому же на Марции, если я не ошибаюсь, был естественный «питомник»… Вспомни-ка, много ли «темпо» марциане передали вам на Твердь?

– Мы рассчитывали получить больше.

– А вам не дали, а? Вам, твердианам, до зарезу были нужны темпированные бойцы, и ваша победа играла на руку Марции, и все равно вы получили только то, что получили. Марциане выращивали «темпо» в гигантских количествах без особого труда, а делились с союзниками скупо. Теперь тебе понятно, почему?

– Потому что с тем количеством, что они нам дали, и без биотехнологий Прииска мы никоим образом не смогли бы наладить у себя производственный процесс, – кивнул я. – И никто не смог бы, даже Земля, наверное. Только Прииск с его технологиями и только с помощью множества марциан как носителей «темпо»… Постой! Выходит, кто-то в метрополии знал, что надо собрать вместе как можно больше носителей?

– Посмотрел бы ты сейчас на свою рожу, – прыснул Вилли. – Ошарашенный дьявол. Не о том думаешь. Может, кто-то знал, может, лишь догадывался, а может, просто решил подстраховаться: мол, чем больше, тем лучше. Мне – тьфу! Зато видишь, как все просто? Тебе вовсе не надо уничтожать всех темпированных в Центре и весь запас «темпо» во всяких там ретортах. Тебе надо лишь уничтожить бóльшую его часть, ну и, конечно, все специальное оборудование. После чего нам надо молниеносно провести ту же операцию на Прииске, и дело сделано, обе планеты спасены…

– И колонии могут еще побарахтаться, – добавил я. – Не будет у метрополии темпированных коммандос…

– Плевать мне на колонии, – отрезал Вилли. – Если земляне прижмут как следует всех сепаратистов в Галактике, я плакать не стану, а если Ореол испепелит Саладину – тоже не разрыдаюсь. Но Саладина – исключение, ты там был, ты поймешь. Зато остальные должны жить, я так считаю. Плохо ли, хорошо ли – это не наше дело, пускай сами об этом думают. А вот лишить Ореол повода еще раз грубо вмешаться в дела человеческие – благо! Согласен?

Естественно, я был согласен, памятуя о том, как выглядело предыдущее «вмешательство». Огненно-бурой вихревой стены, быстро приближающейся от горизонта, мне вовек не забыть. По мне, уж лучше гасить в зародыше вспыхивающие там и сям искры грядущей большой беды, чем бессильно ждать, когда вмешается Ореол! Да ведь черт побери, мусорщик – благороднейшая профессия!

– Насчет «темпо» тебе куратор рассказал? – спросил я.

– Корабль. Если бы ты поменьше курочил себя и побольше интересовался кораблем, то мне не пришлось бы учить тебя, как маленького, – пробурчал Вилли. – Может, передумаешь? Один точечный укол – и спасение целой планеты на другой чаше весов. Ты что, очень любишь Землю? – Он осклабился.

– Нет.

– А землян? Да на Земле за минуту умирает насильственной смертью больше людей, чем угробит мой укол! Очнись, Ларс! Я все понимаю: стихийный гуманизм, то-се… Это бывает с новичками. Но твой план – полная чепуха!

– Это не чепуха, – сказал я.

– Значит, не передумаешь? – Он все еще надеялся.

– Нет.

Вилли вздохнул.

– Ну и дурак.

Три невысоких горы, лысых, как колено, выстроились в ряд под низким северным небом в краю чахлых лесов, болот и таких неприветливо-холодных озер, что и глядеть-то на них было зябко. Крайняя слева вершина была круче и чуть выше двух своих сестер, она-то и носила имя Верхний Уньявр.

На порядочном расстоянии от подножия тянулись от столба к столбу ряды проволоки двух типов – колючей и сигнальной. Через каждые восемьдесят-сто метров торчали столбы повыше, оснащенные прожекторами и, без сомнения, камерами наблюдения. К периметру примыкал поселок – аккуратные ряды одинаковых домиков, вероятно, удобных, но скучных на вид, – тоже огороженный проволочными рядами и снабженный КПП. Своих отсюда выпускали неохотно, чужим и вовсе не были рады.