Война с Западом - Дуглас Мюррей

class="p">Как Вольтер подвергался нападкам во Франции, так и каждый деятель британского Просвещения подвергался нападкам в Британии. Джон Локк владел акциями компаний, связанных с работорговлей. И вот "Письмо о веротерпимости" (1689) превратилось из одного из величайших достижений гуманистической мысли в бессмысленное лицемерие виновного. Один за другим использовались одни и те же приемы. Если человека нельзя уличить в неподобающем вложении денег в компании своего времени, то его работы можно прочесать на предмет всего, что не соответствует нравам современного мира, который эти люди помогли создать.

В книге "Как стать антирасистом" Ибрам X. Кенди нападает на "философа эпохи Просвещения Дэвида Юма". Он цитирует Юма, который сказал: "Я склонен подозревать негров и вообще все другие виды людей (а их существует четыре или пять) в том, что они по природе своей уступают белым. Никогда не существовало цивилизованной нации, имеющей цвет лица, отличный от белого. . . Такого единообразного и постоянного различия не могло бы быть в стольких странах и эпохах, если бы природа не сделала изначального различия между этими породами людей".

Даже из сносок самого Кенди ясно, что он не наткнулся на эту цитату во время обычного чтения собрания сочинений Юма. Он привел ее в главе под названием "Паршивый эмпирический ученый": Пересмотр расизма Юма" в книге под названием "Раса и расизм в современной философии". Эта работа, описанная ее собственными издателями как "инновационное и значительное вмешательство в критическую теорию расы ", призвана ответить на вопрос "Является ли современная философия расистской"? Ответ можно предположить.

Такие детали важны по нескольким причинам. Одна из них заключается в том, что Кенди цитирует вышеприведенное высказывание так, как будто оно является центральным постулатом работы Юма. На самом деле этот комментарий содержится в единственной сноске в его эссе "О национальных характерах". Оно есть во всех изданиях его работы и пользуется дурной славой среди исследователей Юма. Ни один из них не предлагает никакой защиты.

Если попытаться найти защиту, то можно было бы упомянуть, что Юм, конечно, не был социологом и не имел представления об африканских культурах. Что еще более важно, это мнение полностью противоречит многим другим частям его работ, не в последнюю очередь его осуждению рабства в "О густонаселенности древних народов". Кроме того, как убедительно доказывает исследовательница Джейн О'Грейди, такие мыслители, как Юм и Кант, заложили в своих работах основу для аргументов, которые сделают расизм несостоятельным. Они помогли выявить его фундаментальные недостатки. Например, Юм утверждал, "что мораль основана на естественной восприимчивости людей к чувствам друг друга и дискомфорте от ощущения чужого дискомфорта, который может быть возведен в ранг более беспристрастной справедливости". До недавнего времени Юм утверждал, что "мораль основана на естественной восприимчивости людей к чувствам друг друга и дискомфорте от ощущения чужого дискомфорта, который может быть возведен в ранг более беспристрастной справедливости". До недавнего времени Юм был почитаем - в основном в стране, где он родился, - за его радикальный эмпиризм, скептицизм и применение разума в таких работах, как "Исследование о человеческом понимании" (1758).

То, что сейчас кажется очевидным всему миру, особенно критикам этих философов, не было очевидным до Канта и Юма. Ни на Западе, ни где-либо еще.

Все это не может служить защитой, и одной сноски достаточно, чтобы свести на нет достижения и успехи одного из самых значительных мыслителей восемнадцатого века. После неизбежного обвинительного приговора наступает столь же неизбежный приговор. Летом 2020 года в Эдинбургском университете появилась петиция, призванная убедить власти переименовать башню Дэвида Хьюма в кампусе из-за "комментариев философа по вопросам расы". Организатор петиции настаивает, что "мы не должны поощрять человека, который выступал за превосходство белой расы". Бывший стипендиат университета Дэвид Хьюм осудил Хьюма как "неприкрытого расиста". И вот башня, которая оказалась самым высоким, а также одним из самых уродливых зданий 1960-х годов в кампусе, была быстро переименована. Университетский "комитет по равенству и разнообразию" и "подкомитет по расовому равенству и борьбе с расизмом" сделали соответствующее заявление, заявив, что комментарии Хьюма о расе "по праву вызывают сегодня тревогу" и что их работа была "активизирована" после смерти Джорджа Флойда и движения BLM. Отныне здание будет известно под поэтическим названием "40 George Square". Впоследствии университет объявил о пересмотре всех своих зданий на предмет их возможной связи с работорговлей, чтобы предпринять "практические шаги" для отражения "разнообразия". Сразу же возникло требование убрать статую Хьюма на Королевской миле, а тем временем различные участники кампании повесили ему на шею выдержку из пресловутой сноски Хьюма, чтобы прохожие могли знать, что он был вымазан дегтем.

Конечно, такие переименования и переоценки можно считать просто частью обычного хода вещей. Времена меняются, и по прошествии веков вещи всегда предстают в ином свете. Но одна из странностей нападок на многих выдающихся деятелей западной мысли заключается в том, что одни и те же обвинения выдвигаются против них независимо от их взглядов. Так, например, обличения Джона Стюарта Милля стали столь же привычными, как и обличения Юма. И это несмотря на то, что в своих работах Милль яростно и четко отстаивал прямо противоположную точку зрения, чем та, о которой говорил Юм в своей единственной роковой сноске. В последние годы против Милля выдвигались обвинения в том, что он выступал за империю.

Такие критики не принимают во внимание усилия Милля на протяжении всей его карьеры по дискредитации расовых теорий своего времени или его веру в то, что образование изменит все те вещи, которые, как утверждалось, являются наследственными характеристиками.

Антимиллевцы также не рассматривают его отношение к вопросу о Гражданской войне в Америке, когда она шла. Критики выдвигают множество обвинений против Милля. Однако почти на все из них были даны исчерпывающие ответы в критической литературе, и ни одно из обвинений в его адрес не должно умалять его последовательной и принципиальной защиты расового равенства американских "негров" во время войны и после нее. Нелегко понять суть происходящего, и не в последнюю очередь, когда оно происходит в XIX веке на другом континенте. Но Милль воспринял Гражданскую войну в Америке настолько правильно, насколько это было возможно, беспокоясь о том, что произойдет, если Юг получит независимость, опасаясь, что африканская работорговля, на ликвидацию которой Британия потратила столько своих сокровищ, может вернуться, и боясь, что "варварские" последствия победы Юга потребуют вмешательства Европы. В результате Милль не просто защищал действия северян. Он не был пацифистом. Как он писал: "Я не могу присоединиться к тем, кто кричит "Мир, мир". Я не могу