Война с Западом - Дуглас Мюррей

слова не высказались по поводу каждой несправедливости. Количество нарушений прав человека, о которых не рассказала, например, американская телеведущая Джой Рид, должно быть буквально неизмеримым.

Кроме того, в наш век развитый Запад считает неправильным говорить о превосходстве или неполноценности людей. Но в восемнадцатом веке сравнение одной цивилизации с другой и отнесение их к категории превосходящих или уступающих друг другу не было чем-то необычным. Если сегодня мы испытываем особое отвращение к подобным тенденциям, то это потому, что мы живем после двадцатого века. Философ XVIII века из Кенигсберга не знал всего того, что знаем мы сейчас. Но он не знал и ничего. Это не значит, что мы имеем право осуждать его, учить студентов только его ошибкам или обманывать себя - для простоты - тем, что нам нечему у него учиться.

Есть еще одна возможность объяснить странность того, что мыслители Просвещения оказались на передовой нашей эпохи. И заключается она в следующем: Европейское Просвещение стало величайшим скачком вперед для концепции объективной истины. Проект, над которым трудились Юм и другие, заключался в том, чтобы обосновать понимание мира на поддающихся проверке фактах. Чудеса и другие явления, которые до их эпохи были нормальной частью мира идей, внезапно потеряли всякую опору. Эпоха разума не привела к эпохе Водолея, но на протяжении двух столетий она отбросила назад необоснованные фактами утверждения.

Напротив, то, над чем работали в последние годы, было проектом, в котором проверяемая истина была изгнана. На ее место приходит великий опен-эйр: "моя правда". Идея о том, что у меня есть "моя правда", а у вас - ваша, делает саму идею объективной истины излишней. Она гласит, что вещь становится таковой, потому что я считаю ее таковой или говорю, что она такова. В самом крайнем случае это возврат к магическому мышлению. Именно к такому мышлению, которое прогнали мыслители эпохи Просвещения. И, возможно, именно поэтому мыслители Просвещения стали объектом нападок. Потому что система, которую они создали, противоположна системе, которая строится сегодня: система, полностью противоположная идее рационализма и объективной истины; система, посвященная сметанию всех, как прошлого, так и настоящего, кто не склоняется перед великим богом настоящего: "я".

 

ПОЧЕМУ ИХ БОГИ НЕ ПАДАЮТ?

Однако во всем этом есть много странностей. Кант, Юм, Джефферсон, Милль, Вольтер и все остальные, кто связан с расизмом, империей или рабством , должны пасть. И все же странная подборка исторических фигур этого не делает. И в этом факте мы подходим к истокам того, что происходит в антизападный момент.

В лондонском районе Хайгейт один из самых больших памятников на кладбище представляет собой большой бюст на вершине огромного каменного столба. На лицевой стороне - цитаты из "Коммунистического манифеста" ("Рабочие всех стран соединяйтесь") и из "Тезисов о Фейербахе" ("Философы лишь по-разному интерпретируют мир. Суть, однако, в том, чтобы изменить его"). Человек, чья могила была оплачена Коммунистической партией Великобритании в 1960-х годах, - это, конечно же, Карл Маркс. И по сей день это место паломничества людей, которые считают, что Маркс изменил мир в хорошем смысле. Каждый из них по-своему относится к факту гибели примерно ста миллионов человек, пытавшихся изменить мир в соответствии с идеями Маркса.

И все же он стоит на своем месте, и не было ни одной серьезной попытки свергнуть его или уничтожить бюст. Время от времени его мажут красной краской, и такой вандализм всегда осуждается как культурными, так и политическими деятелями. Но во время событий последних лет не было ни онлайн-петиций, ни попыток толпы снести бюст и сбросить его в близлежащую реку. Конечно, на это есть своя причина: это надгробие, и даже самые доктринерские люди могут счесть неприятным осквернять могилу. Однако памятник в Хайгейте - не единственный мемориал Марксу или марксизму. Не далее как в 2016 году Салфордский университет открыл новый мемориал на своем кампусе. Огромный бюст Фридриха Энгельса - соавтора "Коммунистического манифеста" - стал частью жизни кампуса. Отчасти в память о том, что Маркс и Энгельс выпивали в соседнем пабе, когда жили в этом районе в 1840-х годах. Руководство университета оплатило огромную пятиметровую скульптуру как дань уважения этим двум людям.

Не далее как в 2018 году, к двухсотлетию со дня рождения Маркса, в городе Трир на юго-западе Германии, недалеко от границ с Люксембургом, Бельгией и Францией, была открыта новая огромная статуя Маркса в натуральную величину. Бронзовая статуя высотой в четырнадцать футов была подарена властями Китая, а среди сотен гостей на открытии присутствовала делегация китайской коммунистической партии. Кажется, что связь с Марксом или марксизмом - это не этическая проблема, а, возможно, даже плюс. В апреле 2021 года, когда студенты Ливерпульского университета заставили руководство университета переименовать здание, названное в честь премьер-министра XIX века Уильяма Гладстона (из-за связей его отца с рабством), они переименовали зал в честь борца за гражданские права и пожизненного члена Коммунистической партии по имени Дороти Куйя.

Нет никаких особых усилий по искоренению, проблематизации, деколонизации или иному "антирасистскому" воздействию на наследие Карла Маркса и его окружения. И это странно, потому что, как известно любому, кто читал работы Маркса - особенно тому, кто читал его письма к Энгельсу, - репутация Маркса в свете нашей эпохи должна была бы уже быть поджаренной.

Подумайте о расизме в письмах Маркса к Энгельсу, где два великих коммуниста ведут частную беседу о проблемах своего времени. Вот письмо Маркса к Энгельсу, написанное в июле 1862 года:

Еврейский негр Лассаль, который, как я рад сообщить, уезжает в конце этой недели, счастливо потерял еще 5 000 талеров в непродуманной спекуляции... Теперь мне совершенно ясно, как свидетельствуют и форма его головы, и то, как растут его волосы, что он происходит от негров, сопровождавших бегство Моисея из Египта (если только его мать или бабушка по отцовской линии не совокуплялась с негром). Такая смесь еврейства и немецкости, с одной стороны, и базового негроидного происхождения, с другой, неизбежно должна породить своеобразный продукт. Назойливость этого парня также похожа на негритянскую.

Конечно, это не самый приятный способ говорить о ком-либо. Но милосердная интерпретация, подобная той, в которой было отказано Дэвиду Хьюму, может сказать, что это всего лишь одна некрасивая вещь, сказанная Марксом в частном письме, и что мы не должны судить его за это строго. Однако это не единственный случай, когда из-под пера Маркса вышло подобное высказывание. Здесь представлено еще одно письмо Энгельсу, написанное четыре года спустя (в 1866 году), в котором Маркс описывает недавнюю