Сон с четверга на пятницу - Антон Грановский

— Пациент исчез!

Гуськов и Макарский резко повернули головы и в один голос переспросили:

— Что? Кто исчез?

— Пациент Глеб Корсак! Психи видели, как он надел белый халат и вышел из корпуса! Я проверил внутренний двор и ограду — одна перекладина спилена! Думаю, его кто-то ждал снаружи!

Гуськов перевел взгляд на доктора, криво ухмыльнулся и произнес:

— Что скажете, доктор?

— Скажу, что теперь у нас действительно проблемы, — отозвался Макарский. — Пустите по его следу своих церберов.

— Спасибо за совет, — неприязненно проговорил Гуськов. — Он мне очень пригодится.

— Остановите его любой ценой, — велел Макарский, свирепо сверкая очками. — Я сам все согласую!

— Значит, я могу применить любые методы? — сухо уточнил Гуськов. — Вплоть до самых крайних?

— Да. Но сделайте это без сучка без задоринки. Чтобы никто не смог подкопаться.

— Хорошо. Я пущу парней по следу Корсака. Но мы должны обезопасить себя и внутри здания. На тот случай, если Корсак что-то разнюхает.

Макарский посмотрел на него напряженным взглядом.

— Что вы имеете в виду? — глухо произнес он.

— Вы сами знаете, — холодно и спокойно отозвался начальник охраны. — Нужно позаботиться о том, чтобы Новицкая ничего и никому не смогла рассказать.

— И вы знаете, как это сделать?

— Да.

— Как?

— Мы находимся в здании, напичканном психами и отморозками. Неприятные инциденты здесь — обычное дело. Некоторые инциденты могут закончиться травмами и даже летальными исходами.

Доктор отвел взгляд.

— Ну же? — поторопил его Гуськов. — Мне нужна ваша санкция.

— Хорошо, — выдохнул Макарский. И добавил усталым, обреченным голосом: — Делайте все, что посчитаете нужным.

После ухода Гуськова доктор некоторое время сидел неподвижно, пребывая в хмурой задумчивости, и смотрел на телефон. Затем снял трубку, набрал номер и поднес трубку к уху.

— Слушаю вас, говорите, — отозвался странный голос, явно измененный модулятором.

— У нас проблемы.

— Какого рода?

— Один из пациентов сбежал. Перед этим он тесно общался с Новицкой.

Последовала недолгая пауза.

— Какие меры вы приняли? — осведомился собеседник.

— Я дал начальнику охраны санкцию на… — Макарский на секунду замешкался. — …Самые решительные действия.

— Хорошо.

— Есть еще кое-что.

— Что именно?

Доктор сглотнул слюну и выпалил:

— Я хочу все это прекратить.

— Что именно?

— Я хочу выйти из игры!

— Из игры? — В голосе собеседника Макарскому послышалась усмешка. — Доктор, кто вам сказал, что это игра?

— Простите, я не так выразился. Я хочу вернуться к своей прежней жизни. Я хочу спать по ночам спокойно, понимаете? Не вздрагивая от каждого шороха!

— Прекрасно вас понимаю. Но вы зря так волнуетесь. Мы вернем контроль над ситуацией.

— Пусть так. Но я хочу выйти из этого дела. Выйти, понимаете?

— Это невозможно, — отчеканил собеседник.

— Почему?

— Потому что на вас слишком многое завязано. Кроме того, вы слишком много знаете. Уж простите меня за банальность.

Макарский крепче стиснул в пальцах трубку.

— Мое знание ничем вам не повредит, — сдавленно проговорил он. — Я буду молчать.

— Хорошо молчать умеют только мертвецы.

Лоб доктора покрылся испариной.

— Это угроза? — глухо уточнил он.

— Ничуть, — ответил жутковатый, измененный модулятором голос. — Просто констатация факта.

— Но я… я так больше не могу. Поймите, я не хочу на вас давить, но это напряжение не для меня.

— Мы слишком далеко зашли. Останавливаться на полпути глупо и опасно. Вы ведь не станете с этим спорить?

Макарский вытер вспотевший лоб рукавом халата и ответил:

— Нет.

— Вот и хорошо. Полагаю, мы решили эту проблему?

Последняя реплика прозвучала так зловеще, что у Макарского перехватило дыхание.

— Да, — сипло пробормотал он. — Но…

Договорить фразу ему помешали короткие гудки. Собеседник отключил связь.

Войдя в палату, Гуськов пригладил ладонью волосы и улыбнулся Насте.

— Анастасия Сергеевна, я к вам по делу, — бодро проговорил он.

Настя опустила книгу, которую читала, и, не вставая с кровати, молча посмотрела на Гуськова.

— Мне дали распоряжение, чтобы я временно перевел вас в другую палату, — продолжил тот.

— С чего это вдруг? — спросила Настя.

Гуськов вздохнул и развел руками.

— Санитарная обработка палаты, — виновато сообщил он. — Это обычная практика.

Выражение лица Насти осталось недоверчивым.

— И как часто вы это практикуете? — спросила она.

— Ну, это по-всякому бывает. — Гуськов улыбнулся. — Да вы не тревожьтесь, это только до завтра. Даже вещи свои можете оставить здесь. Постель там есть — чистая, благоухающая стиральным порошком. Возьмите вон книжку да щетку с зубной пастой, этого будет достаточно.

Настя поднялась с кровати.

— Куда идти? — спросила она.

— Да тут недалеко. Я провожу.

Начальник охраны подождал, пока Настя распихает по карманам халата пасту, щетку и прочую мелочь. Затем широким жестом распахнул перед ней дверь, пропустил Настю вперед и двинулся следом.

…Несколько минут спустя они покинули корпус и вошли в галерею, пересекающую внутренний дворик. Миновали галерею и вошли в соседний корпус.

— Здесь ведь отделение для буйнопомешанных? — удивленно спросила Настя.

— Здесь всякие лежат, — уклончиво ответил Гуськов. — Но вы не волнуйтесь, у вас будет отдельная палата с замком. Так что личную безопасность я вам гарантирую стопроцентно.

В коридоре, по которому они шли, витали запахи эфира и лекарств, смешиваясь с запахами столовой. Мимо, шурша тапочками по линолеуму, молчаливые, подобно безмолвным теням, проходили пациенты. Откуда-то издалека доносилось бормотание телевизора.

Наконец они остановились перед белой дверью. Гуськов достал откуда-то ключ, сунул его в замочную скважину и щелкнул замком. За первой дверью оказалась еще одна — из белой металлической решетки.