Камень Грёз - Кэролайн Дж. Черри

их предупреждали, запрещая ходить в лес.

– Лучше вернуться назад, – сказала Мев. – Мурна будет искать нас.

И в голосе ее прозвучала надежда, что Мурна сейчас появится откуда ни возьмись и спасет их. Она протянула руку Келли, чтобы он помог ей встать, готовая бежать отсюда так же быстро, как они бежали сюда, хотя ее бок и коленки болели, и она уже не знала, в какой стороне дом.

«Ах, – донесся до них стон. – Ах-ах-ах…»

Они замерли, как два олененка, и, раскрыв от страха глаза, повернулись на звук, который переплетался с журчаньем реки.

«Горе мне, – раздалось вновь. – Бедная я, бедная».

– Послушай, – прошептал Келли.

– Не знаю, кто из нас бедный – она или мы, – промолвила Мев, и зубы у нее застучали, как в студеную зиму. Коленки болели, твердя о приключившейся с ними беде. Они вцепились друг в друга с такой силой, что им стало больно. – Я считаю, не надо ей отвечать.

«Погибла, – послышался голос. – Горе, горе, куда мне идти?»

– Это девушка, – сказал Келли, охваченный новым приливом мужества. – Пойдем, Мев, это всего лишь какой-то человек. – И он, встав, потянул ее за руку.

«О-о, – зазвучали рыдания. – О, я попалась, как больно, как больно…»

И громкие звуки рыданий долетели до них, заглушая журчание реки; и Мев, тянувшая Келли назад, к тропинке, уступила и поддалась – не то чтобы она передумала, но эти рыдания надрывали ей сердце и требовали подойти. Она перестала упрямиться и двинулась вслед за Келли сквозь заросли, все ниже и ниже, туда, где бежала река.

– Мне не нравится это, – нашла в себе смелость промолвить Мев, когда они подошли к черной воде, и Келли тоже почувствовал себя неуверенно. Река текла зловеще и привольно, и старые сучковатые деревья нависали над ней в такой недвижимости, в которой застывали и сопение, и плач. – Келли, пошли домой.

– Смотри, – проговорил Келли и прильнул к сестре, потому что из ниоткуда вдруг кто-то оказался на черных камнях – весь обернутый водорослями, еще блестящими от речной воды. Этот кто-то приподнял бледное прекрасное лицо, и кудри золотые, как пыльца, рассыпались по плечам, переплетаясь с водорослями. Ногами он обнимал камень, на котором сидел, а руками придерживал плащ из скользких водорослей. Глаза, темные, как вода, глядели на них спокойно. Потом объятые водорослями руки взметнулись и опустились в воду, и существо нырнуло так плавно, словно вода слилась с водой.

– Ой, – сказала Мев и потянула брата прочь, чтобы бежать.

Но лицо вновь вынырнуло над водой и было как цветок с бледными волосами, плывущими по течению, и глаза уставились на них, и рот округлился от удивления и неожиданности.

– Я пропала, – произнесло существо. – О, помогите, я пропала, совсем пропала.

– Куда тебе надо? – забыв о бегстве, с любопытством спросила Мев.

– Пропала, – повторило существо. И прекрасная голова снова скрылась под темной водой и вновь вынырнула, струя кудри по течению. – А вас как зовут?

– Фланн, – не задумываясь, откликнулся Келли.

– Флойн, – с неловкостью добавила Мев, ибо она не привыкла лгать, но имена давались не для того, чтобы их сообщать первому встречному, а Фланн и Флойн сейчас были дома, в безопасности, поскольку это были два толстеньких пони. – А ты кто? – Это было полное безумие беседовать с тварью, плавающей в реке и облаченной в водоросли, словно она была обычным встречным в добрых одеждах.

Но существо еще больше высунулось из воды, словно встало на ноги, и протянуло к ним сложенные руки, будто держало в них что-то драгоценное.

– Я щедро одарю вас – видите, жемчуга. Вы видели когда-нибудь жемчуг или хоть слышали о нем?

– Нам надо идти, – сказал Келли.

– О нет, совсем не надо! – И существо исчезло в круговерти темной воды; и река вдруг вскипела и раздалась, над ней возникла голова черного скакуна – и лошадь вышла из воды, словно после купанья. Такая лошадь, по сравнению с которой все кони замка казались скучными и хилыми, столь прекрасна она была – такая лоснящаяся и черная, будто сама ночь. И такая страсть охватила их, Мев и Келли, ничего в своей жизни они не желали так, как ее. В ней была заключена свобода, в ней была власть реки – она переливалась, как вода, и наделяла их силой. Они увидели друг друга королевой и королем, мужчиной и женщиной, и не надо было ничего дожидаться долгие тоскливые годы. Они различали почтение, окружавшее их, и не надо было больше никого бояться – ни человека, ни зверя, – никого во всем белом свете.

Конь подошел ближе и опустил свою прекрасную голову. Вода стекала по его гриве, и шкура лоснилась и блестела. Он выставил переднюю ногу и опустился на колени, предлагая им сесть к себе на спину, и Келли первым ринулся к нему, лишь смутно помня о страхе, и Мев с распростертыми объятиями пошла ему навстречу, как к своему пони, совсем забыв о том, как она любила свою маленькую простую лошадку, ибо страсть загорелась в ней к тому, что обещало и сулило это существо.

«Нет, – послышался отчетливый голос, – я бы не стала».

Келли замер, и черный конь тряхнул головой. Мев в ужасе оглянулась, и сердце замерло у нее в груди, ибо на границе чащи стоял незнакомец в сером плаще, и свет и тени так играли вокруг него, что его трудно было рассмотреть. Казалось, рука его лежала на боку, на перекрестии меча, и весь его облик был суров и сулил опасность. И там, где только что стояла лошадь, вдруг раздался всплеск, и брызги холодной воды упали им на лица, заставив вскрикнуть от неожиданности.

И тут необъяснимая сила, одарившая детей бесстрашием, растаяла в их сердцах, оставив после себя лишь растерянность и испуг. Лес стемнел, а незнакомец был зловещим и опасным. Они стояли на берегу, видимые со всех сторон, и Келли вцепился в руку Мев, окаменев от страха столь сильного, что и бежать не было сил.

– Как опрометчиво, – промолвил незнакомец. – Кто вам позволил явиться сюда?

– Это наше место, – осмелилась возразить Мев чужаку, который мог быть разбойником, а то и хуже – лазутчиком из Ан Бега или гонцом в Брадхит, и тут же подумала, что лучше уж она бы молчала, но она никогда не умела тихо себя вести. И от всего веяло опасностью – и от незнакомца, и от ее поспешных слов, и от темных берегов Керберна. И ей не удавалось определить, кому принадлежит голос – юному человеку или старцу, да и на что вообще похоже его звучание, как не могла она и разглядеть незнакомца в тени, которая вовсе не была глубокой – а так, игра листьев и солнца.

– Ваше место… – повторил голос, словно