Статус. Почему мы объединяемся, конкурируем и уничтожаем друг друга - Уилл Сторр

используя любую возможность сцепиться с врагом. Этот вид игры добродетели-доминирования особенно заметен в социальных сетях, где обороняются, атакуют и побеждают, зарабатывая статус себе и своей группе. Их стратегии можно понять, проанализировав твиты. Оказывается, те сообщения, которыми с большей вероятностью поделятся, содержат морализм, эмоции и праведный гнев. Исследование 70 миллионов сообщений на китайской платформе Weibo продемонстрировало, что гнев «передавался через социальные сети быстрее и дальше всего». Между тем исследование случаев моббинга в твиттере показало, что количество подписчиков у тех, кто участвует в травле, растет куда быстрее, чем у других пользователей.

Исторически роль кузенов заключалась в навязывании стандартов игры, и воины шли в мир сражаться от ее имени, отбирая у конкурирующих групп ресурсы или защищая их от захватчиков. Но в современном мире эти архетипы часто соединяются. Теоретически у «Хороших матерей, сомневающихся в вакцинах» были как кузины внутри самой фейсбук-группы, где они навязывали свои взгляды, так и воины снаружи, оборонявшие и проповедовавшие собственные критерии притязаний на статус. Но на деле кузеном и воином часто был один и тот же человек. Участники онлайн-травли – воины, реализующие чаяния собственных внутренних кузенов. Мы все способны на такое поведение: оно закодировано в нас сотнями тысяч лет истории. Верный знак того, что кто-то впадает в это напряженное состояние, – абсолютная одержимость священными верованиями игры и их соблюдением. Кажется, что такие люди просто не могут думать и говорить о чем-то другом. Это доставляет им удовольствие, потому что они играют в символическую статусную игру с самими собой: за каждую мысль, каждое высказывание или выражение активных убеждений они получают награды.

Британская телезвезда Джамила Джамил добилась высокого статуса не в амплуа ведущей или актрисы, а благодаря онлайн-войнам.

Главными темами для нее были ментальное здоровье и восприятие тела. Она писала, что те, кто не признается, что их фотографии обработаны, виновны в «отвратительном преступлении». Джамила публично нападала на статусных женщин, таких как сестры Кардашьян, Карди Би, Рианна, Майли Сайрус, Ники Минаж, Игги Азалия, Кэролайн Кэллоуэй, Бейонсе и Дж. К. Роулинг. В 2019 году она раскритиковала телешоу, посвященное пластической хирургии, которое вела Кэролайн Флэк, и стала переругиваться с ней в твиттере. Затем подписчики Джамил устроили «онлайн-набег» на Флэк, и кто-то из них спросил, как она может защищать «такое токсичное негуманное шоу, которое ведет добровольно». Четыре месяца спустя, когда Флэк покончила с собой после широкой огласки проблем в личной жизни, Джамил написала: «Было только вопросом времени, когда СМИ и многочисленные социальные сети накинутся на нее. Травля длилась МЕСЯЦАМИ, такое доведет кого угодно». Но затем один журналист опубликовал частное сообщение, которое послала ему Флэк: «Мне тяжело с Джамилой. С ненавистью, которую она на меня обрушила». Благодаря этой борьбе Джамила выиграла значительное количество статусных очков. В 2019 году Меган, герцогиня Сассекская, отобрала ее в числе 15 влиятельных женщин для обложки выпуска журнала Vogue под названием «Сила перемен». У нее более миллиона подписчиков в твиттере и более трех миллионов в инстаграме.

Естественно, на противоположной стороне тоже нашлись воины. В январе 2020 года в заголовках новостей замелькало имя еще одного британского актера, Лоуренса Фокса. Это произошло после его участия в шоу Question Time, в ходе которого он назвал формулировку «белый привилегированный мужчина» «расистской». Позже Фокс пожаловался на то, что изображение солдат-сикхов в фильме о Первой мировой войне «1917» было актом «насильственно насаждаемого многообразия», а потом извинился, узнав, что в той войне принимали участие 130 тысяч сикхов. Затем он попытался призвать к бойкоту сети супермаркетов Sainsbury’s за поддержку Месяца черной истории, который, по мнению Фокса, продвигает «расовую сегрегацию и дискриминацию». К моменту появления в Question Time у Фокса было меньше 50 тысяч подписчиков в твиттере. К концу года их число перевалило за четверть миллиона.

Воины, такие как Джамил и Фокс, зарабатывают высокий статус, несмотря на свои ошибки, переобувание в воздухе и притворство. Они часто относятся к элите игры; это очень заметные игроки, тесно ассоциирующиеся с самой игрой и стремящиеся получить высокий статус за счет добродетели. Их нападки на кого-либо зачастую поддерживают возмущенные, амбициозные игроки низкого ранга, которые объединяются для сплетен и моббинга. Исследование показало, что наибольшую склонность к распространению «враждебных политических слухов», в том числе теорий заговора и фейковых новостей, в социальных сетях чаще всего демонстрируют «одержимые статусом, но социально маргинализированные» игроки, и их поведение подстегивает «неудовлетворенное желание высокого статуса», а их цель – «мобилизовать аудиторию против ненавистной элиты».

В таких условиях иллюзии, которые мы сплетаем поверх реальности, могут становиться жестокими и истеричными. На примере травли Карен Темплер мы видим, что игровая мораль имеет свойство радикализироваться. Темплер стала объектом травли после того, как написала, что приглашение в Индию было для нее «подобно предложению места в корабле, летящем на Марс». В патологически напряженном мире фантазий обвинителей Темплер это высказывание было доказательством поддержки расизма, колониализма, белого превосходства. Исследователи и доктора наук Джастин Тоси и Брэндон Уормке описывают процесс «раскрутки», с помощью которого жаждущие статуса игроки, стараясь превзойти друг друга, радикализируют моральные позиции: «Когда мы узнаем о взглядах других людей (или по крайней мере о том, что эти люди озвучивают как свои взгляды), у нас есть две возможности. Мы можем либо принять тот факт, что наши нравственные убеждения ничем не примечательны, и оставить все как есть, либо слегка изменить свои взгляды (или по крайней мере их подачу), чтобы получить в группе статус эталона морали. И для многих предпочтительнее вторая возможность». Когда воины «раскручиваются» таким образом, они «не пытаются прийти к правильным моральным притязаниям <…> Ими движет желание произвести с помощью морали как можно более сильное впечатление».

По мере того как игра становится напряженнее, ее иллюзии становятся все причудливее: они сползают в пуританство, строгость, радикализм. И что же делаем тогда мы, простые игроки? Рискуем навлечь на себя гнев кузенов и касты воинов, высказав свои сомнения? Или опускаем головы и продолжаем играть? Мы уже упоминали знаменитый «тест на длину линии» Соломона Аша, в ходе которого треть участников отобранной по относительно нечетким критериям лабораторной группы отрицала то, что ясно видела своими глазами, и уверенно соглашалась с ответом большинства. Схожую динамику продемонстрировало исследование психолога профессора Роба Уиллера. Участники дегустировали образцы вина, затем их просили выбрать и оценить наиболее понравившееся. Им не говорили, что образцы были на самом деле идентичными, их наливали из одной бутылки. Перед каждым испытуемым свое мнение высказывали пятеро дегустаторов. Когда они видели, что первые четыре дегустатора оценивают один