Вундеркидз. Вилдвудская академия - Жаклин Сильвестр

Дарья получила массивный кулон из кварца и антикварный наперсток от Ники и книгу по истории шляпного дела от Интеграла. Интегралу от Дарьи досталась кружка с надписью: «Кофе – лучший друг хакера», она его здорово насмешила, а Нике – красивое старинное зеркальце с перламутровой инкрустацией и гравировкой: «Ты на свете всех милее».

– Соня! А это тебе! – окликнула сестру Дарья и положила той на колени три свертка.

В двух свертках оказались фляжки – Ника укоризненно посмотрела на маму и друга, которые сделали виноватые лица. Соня развернула последний подарок – от Ники, это была книга по самопомощи и оздоровлению и набор из нескольких целительных самоцветов.

– Каждый исцеляется по-своему, и продавщица в книжном магазине очень советовала книги этого автора, – гордо сообщила Ника, покосившись на маму и Интеграла – вот, мол, я-то подарила полезный подарок, который улучшает здоровье, а не подрывает. Но тут же лицо ее вытянулось – буркнув: «Спасибочки», тетка запихнула книгу на полку и засунула туда же коробочку с минералами. Интеграл засмеялся, но сразу сделал вид, будто поперхнулся.

– Сейчас свои подарки притащу, – вдруг проговорила Соня.

Она скрылась в спальне и вернулась с тремя свертками. Нике досталась солонка, Дарье – свитер, а Интегралу – фарфоровая свинка. Это были старые вещи Сони, которые та просто упаковала в блестящую подарочную бумагу. Интеграл так смеялся, что у него какао брызнуло из носа. Когда подарки были вручены и все успокоились, Дарья вдруг воскликнула:

– Ой, совсем забыла, Ника, тебе вчера пришла посылка и открытка, они у Сони в комнате!

Ника направилась к Соне и нашла на комоде открытку и посылку в коричневой оберточной бумаге со своим именем. Это было странно. Кажется, никто не знал, где она живет, кроме разве что Стамоса. На обороте открытки с видом заснеженной горы было написано аккуратненьким почерком: «Счастливого Рождества, подружка! Здесь, в Аспене, без тебя очень скучно. P. S. Твой адрес мне дал Интеграл, до скорого, чмоки-чмоки! Стелла».

Ника улыбнулась, отложила открытку и взялась за посылку. Вместо обратного адреса там стоял номер почтового ящика в Лос-Анджелесе, и это напомнило Нике первое письмо из Вилдвудской академии, где не было ни имени, ни адреса отправителя. Ника разорвала бумагу и вытряхнула содержимое на кровать. Там оказалась фотография и записка. Сначала Ника прочитала записку.

«Мне хотелось сделать тебе необычный подарок. Я тебе говорил, что среди моих родственников есть военные. Это его последний снимок на службе. Хранился под грифом „Секретно”. Надеюсь, ты улыбнешься. Счастливого Рождества!»

Подписи не было. Ника перевернула фотографию – бережно, будто боялась, что та рассыпется у нее в руках. На фото стояли два ряда солдат в аккуратной форме. Его она заметила сразу – вид у отца был одновременно строгий и застенчивый. Военные стояли в позе вольно, словно этот снимок сделали сразу после официального фото. Внизу значилось: 13-й полк, 5-й взвод, число, месяц, год.

И Ника заплакала, но это были слезы радости, смешанной с печалью. Ника была рада, что у нее теперь есть этот снимок, но горевала по человеку, который был на нем запечатлен.

Жест Зака глубоко тронул ее. На миг она прижала фотографию к груди, потом спрятала в конверт и убрала в карман. Когда-нибудь потом она покажет его маме, но пусть сегодня снимок принадлежит ей одной, пусть крошечная частичка человека, которого она, можно сказать, и не видела, будет ее маленькой тайной.

Ника вытерла слезы и вернулась в гостиную. Соня и Дарья уже успели потушить свет и зажечь гирлянду, а Интеграл подсоединил свой компьютер к телевизору, и оттуда гремела музыка. Соня весело отплясывала. Интеграл изображал брейк-данс, а мама Ники просто раскачивалась туда-сюда, подливая себе в бокал «эгг-ног» из банки.

Странно это было – счастливое, нелепое, бедняцкое Рождество. И Ника широко улыбнулась и присоединилась к общему веселью.

Прозвенел звонок, знаменуя свободу, – урок математики воспринимался Никой как тюремное заключение. Девушка собрала вещи и выскочила из аудитории. Ледяной январский воздух ударил в лицо, сильный порыв ветра взметнул локоны. Январь считался в Вилдвудской академии самым тяжелым месяцем – небо заволокли серые тучи, и почти все студенты страдали послепраздничной хандрой, поглощенные воспоминаниями о лыжах и глинтвейне. Ника тоже всю первую неделю после возвращения с каникул постоянно вспоминала праздники. Рождество у них с Интегралом выдалось замечательное. В завершение праздничной недели они устроили встречу Нового года на пляже – настоящая вишенка на торте.

Ника посмотрела на небо – собирался дождь со снегом. Заторопившись на следующий урок, девушка вдруг увидела его всего в десяти шагах… Тристан шел ей навстречу, нахлобучив кепку на глаза. После той вечеринки – кажется, с тех событий прошла целая вечность – они так и не встречались. При виде парня у Ники кольнуло сердце, в груди сжалось от знакомого тревожного чувства. Ее так и подмывало развернуться и пойти в другую сторону, но она все же решила, что с непонятными ситуациями надо разбираться, и чем скорее, тем лучше. Ника шагнула на середину дороги, чтобы Тристану было ее точно не обойти. Тристан брел по скользкой мокрой тропе, словно не замечая Нику, затем остановился прямо перед ней и поднял голову, будто только что заметил неожиданное препятствие. Голубые глаза вопросительно взглянули Нике в лицо, и взгляд был странный – какой-то пустой, стеклянный. Тристан изучал Нику, как бы не узнавая, потом посмотрел ей за спину без всякого интереса.

– Тристан, здравствуй, – холодно проговорила Ника.

– Привет, – медленно выговорил Тристан. Он по-прежнему смотрел на нее так, словно не мог понять, кто она и что здесь делает, как смотрят иногда на незнакомца, который вдруг окликнул тебя по имени в толпе. Ника с каждой секундой все больше злилась, поэтому демонстративно смерила его взглядом. Глаза у парня были опухшие, налитые кровью, он заметно сутулился и, кажется, еле держался на ногах. Ника на миг испугалась за него. Но жалость тут же сменилась злостью. Да как он может стоять и таращиться на нее, будто не узнает?!

– Ну что, нашла тебя твоя подружка? – самым что ни на есть небрежным тоном поинтересовалась Ника.

– Что? – не понял Тристан.

– Твоя девушка, я познакомилась с ней перед праздниками, она тебя искала, – объяснила Ника.

Тристан, прищурившись, вгляделся в Нику, будто в голове у него сложились кусочки мозаики.

– Ой, Ника… – произнес он вдруг негромко и даже ласково. После чего умолк, подыскивая ответ. Ника ждала от него оправданий. – Слушай, мне что-то нехорошо, может, потом поговорим? – попросил Тристан.

Он переминался с ноги на ногу, словно куда-то опаздывал. Затем снова поглядел Нике за спину – уже испуганно. Ника готова была признать, что вид у него и правда неважный. По правде говоря, она еще никогда не видела Тристана в таком состоянии и в таком смущении.