Ладья - Дэниел О’Мэлли

Они начали забирать детей. Те дети, чьи семьи желали отдать их в учение видным местным «торговцам», становились агентами без особенной суеты. Дети же с менее сговорчивыми родителями, э-э, похищались. Суонси и его соратники хватали таких детей на улицах или просто вытаскивали из кроватей, после чего высылали в другие колонии. Там они обретали новые имена и узнавали о важности миссии Шахов, пусть и осуществляемой Кроатоаном. Они получали образование, узнавали, как торговать и как защищать свое сообщество.

Взрослых тоже заманивали. К тому же Шахи время от времени присылали людей в подкрепление, и их принимали с восторгом. Ну и сам Суонси делал все что мог. Моряков, по иронии судьбы, сбрасывали с их судов. А если взрослые проявляли свои способности, то возникала довольно высокая вероятность, что их казнят (хотя стоит отметить, что, например, в Салеме Суонси так и не обнаружил никаких способностей ни у взрослых, ни у детей). Как бы то ни было, Кроатоан спас немало таких «ведьм» и по-своему их воспитал. Харизма и преданность делу Суонси существенно помогла ему в преображении этих поздних гениев. Пополнялись ряды организации и рабами – их тщательно проверяли и выкупали. Причем когда они попадали в Кроатоан, им даровали свободу. Некоторые агенты высказывали свое возмущение тем, что рабы становились вольными людьми и служили в Кроатоане наравне с остальными. Но их протесты быстро сошли на нет, когда общий уровень умений среди африканцев превзошел уровень остальных агентов.

Над колониями нависало немало угроз – причем они возрастали с тревожным постоянством, – и Кроатоан стремился их отвести. При наличии возможности колонии выделяли подкрепление, чтобы помочь терпящим бедствие соседям. Это единство и позволило им вынести революцию. Единство и, возможно, то, что члены Кроатоана были освобождены от уплаты налогов (тут я должна добавить, что британские Шахи такой привилегии никогда не имели. Ты даже не поверишь, как много я их плачу!) и что представители Шахов, наносившие им визиты, всегда относились к ним с глубоким уважением. Тем не менее они были реалистами и осознавали, что их миссия состояла не только в защите народа, но и – в той же степени – верности трону.

Во время войны за независимость агенты Кроатоана ни на одной из сторон не воевали. Массовая бойня и хаос сражений возбуждали и более экзотические местные формы жизни, по причине чего агенты были заняты усмирением гигантских моллюсков, которые повадились нападать на изолированные фермы и лакомиться их хозяевами. К концу войны Кроатоан понес тяжелые потери, вызванные безрассудными операциями и побочным ущербом от военных действий, и численность сотрудников сократилась вдвое.

Тогда-то оставшиеся силы Кроатоана обнаружили себя в неудобном положении. Ведь они были агентами того правительства, которое решительно попросили покинуть страну. Покажись они Джорджу, Бену, Томасу и остальной шайке, им бы наверняка приказали проваливать. Или же им досталась бы старая добрая виселица. Джефферсон и Франклин, предположительно, были лишены предрассудков, но некоторые из старейших членов Кроатоана опасались раскрываться и тогда. Пусть даже страна принадлежала им в той же мере, что и другим. При этом было очевидно, что в новом, все еще смятенном правительстве никто не был близок к пониманию тех сверхъестественных ужасов, что разбредались по ночам, не говоря уже о том, чтобы с ними бороться. Растерянные и измученные, остатки Кроатоана продолжали защищать своих соседей и направлять Шахам вежливо-отчаянные письма, в которых просили дальнейших указаний.

Тем временем члены Правления Шахов в Англии страдали от собственных проблем. В Корнуолле выродилось нечто неприятное, и чтобы его приструнить, требовалось внимание всего Правления. 3 сентября 1783 года, в день подписания и ратификации Парижского мира[14], Шахи еще восстанавливались, хоронили погибших и только начинали обращать внимание на какие-то иные места, кроме Корнуолла. А когда прибыли письма из Кроатоана, Алый лорд, находясь прямо в церкви, закричал: «Какого хрена, мать вашу!»

Хотя Кроатоан служил на благо всего человечества, Шахи решили, что не имеют оснований просить у короля Георга финансовой поддержки своих американских контр-партнеров по бизнесу. А к правительству новой страны еще требовалось искать подход и делать это осторожно. Кроатоан собрался отправить кого-то одного в новое правительство, чтобы этот человек объяснил их миссию и предложил услуги всей организации. Этот кто-то должен был обладать способностями достаточно яркими, чтобы впечатлить ими власти. И мог легко сбежать, если новоизбранный президент резко потянется за мушкетом. Пока они не были уверены, что правительство их примет, Кроатоан был вынужден не высовываться и вести себя хорошо.

В качестве своего представителя они избрали слона, бывшего раба по имени Шадрак. Его появление в доме Джорджа Вашингтона вышло бы очень кстати необъяснимым и произвело бы на президента огромное впечатление, если бы он его застал. К сожалению, Вашингтон предпочел в тот день выехать на осмотр войск. К счастью, явление Шадрака из облака мотыльков и его безупречные манеры так ошеломили Марту Вашингтон, что она позволила ему остаться до тех пор, пока ее муж не вернулся домой. Тогда первая леди и бывший раб несколько часов просидели в комнате отдыха, и Шадрак рассказал все о Кроатоане и его миссии. Марта выявилась человеком удивительно широких взглядов, к тому же достаточно разумным, чтобы понять, что Кроатоан мог стать большим благом для молодой нации.

За чашкой не облагаемого налогом чая Марта и Шадрак выработали условия внедрения Кроатоана в правительство. Переговоры оказались такими запутанными, что в сверхъестественном сообществе до сих пор не утихают споры о том, кому в них больше повезло. Так или иначе, когда Джордж Вашингтон вернулся домой, он обнаружил себя во власти тайного сверхъестественного агентства.

Историки отмечали, что Джордж Вашингтон был тем еще мастером шпионажа и значительную часть своего бюджета тратил именно на разведку. Что ж, я и сама могу сказать, что ощутимая доля этих средств приходилась на финансирование Кроатоана, который во многом стал зеркальным двойником Шахов. Он также получал до абсурда завышенный бюджет и имел иерархическую структуру, несмотря на возражения Марты о том, что возложение всех руководящих полномочий на Правление не соответствует новым идеалам нации. Шадрак, однако, был весьма тверд. Но в отличие от Шахов, Кроатоану было отказано в праве принудительно изымать одаренных детей у их родителей. Причем Марта была на это согласна, но президент остался по этому вопросу непреклонен. Вместо этого члены Кроатоана были вынуждены заманивать своих агентов бурными взываниями к чувствам долга и ответственности, что было почти так же действенно, как применение силы. Зато они имели преимущество над Шахами в том, что не прибегали к вопиющим нарушениям конституции.

В конце концов – и это очень важно – договорились о том, что Кроатоан, так же, как Шахи, не станет вмешиваться в дела, не связанные со сверхъестественным. Его полномочия были строго ограничены сферой неестественного.