Ладья - Дэниел О’Мэлли

Нация разрасталась, и вместе с ней рос Кроатоан. Впрочем, росли они разными темпами. По какой-то причине в США рождалось гораздо меньше одаренных детей, чем в Соединенном Королевстве. Это было бы поводом для беспокойства, но вместе с тем и сверхъестественных угроз возникало гораздо меньше. Но это не означало, что проблем у них не было. Именно в Америке возникли созданные математически Иррегулярности, которые искривляли само время и пространство, тем временем тайно управляя индустрией немого кино. Культ отчуждения. Всадник голодомора. Грохочущий бог. Все они внушали ужас, однако, если говорить об их числе, то сверхъестественные угрозы в США не представляли слишком большой проблемы.

Ричард Суонси, прежде чем умереть от повторного обезглавливания отвергнутым (и крайне сбитым с толку) любовником, заметил эту особенность, и впоследствии в его дневниках нашли одно из возможных объяснений. Тесная дружба Суонси с коренными американцами позволила ему наблюдать их обычаи и обряды. Он предполагал, что индейцы зарыли некие обереги и вплели их в саму ткань земли. Так что даже с уменьшением численности племен их действие продолжалось и материк оставался относительно свободен от проявлений паранормального.

Несмотря на вызванное политическими изменениями разделение на две организации, Кроатоан и Шахи все равно поддерживали замечательные отношения. Официальных договоренностей у них в первое время не было, но связь осуществлялась постоянно. Не проходило и десятилетия, чтобы член одного Правления посещал Правление по другую сторону океана. В 1850 году первое соглашение было, наконец, заключено – Сестринский пакт, установивший многие дружеские узы между двумя группами. Среди его положений было создание Списка, принятие обязательства выдавать преступников, а также торжественное и обязывающее обещание, что ни одна из организаций не могла участвовать в войне против страны своих коллег. Список представлял собой каталог угроз, которые каждая из групп считала наиболее опасными. О любых изменениях, касающихся включенных в него угроз, надлежит незамедлительно сообщать.

Имело место даже несколько случаев совместных действий. Во время Гражданской войны в США Кроатоан запросил подкрепление, когда взволнованные насилием гигантские моллюски снова восстали и выбрались на сушу. В 1903 году Шахи прибегли к помощи американских коллег, когда в Гонконге открылся канал, по которому в сообщество стали проникать демоны. В 1989 году обе группы взаимодействовали при подавлении ожившего мертвеца на Гавайях – в штате, лишенном таинственного иммунитета, коим обладали его материковые собратья. Успех всех этих кампаний способствовал укреплению связей и товарищества.

Сегодня члены Кроатоана – наши самые верные союзники. Они посвящены в тайны, о которых не ведают даже наши сограждане. Их меньше, чем нас, однако они защищают территорию, многократно бо́льшую, чем у нас. Лично я питаю к ним лишь величайшее уважение.

«Что ж, это все хорошо, – подумала Мифани. – Но ты когда-нибудь с ними встречалась? Мне нужно знать какие-нибудь особенные шуточки? Нужно спрашивать, как поживают их дети?»

Мифани бессильно пролистала папку, но ничто в ней не привлекло ее внимания. Она посмотрела на часы и поняла, что у нее осталось совсем мало времени, чтобы переодеться. Но к счастью, единственным, чего ей хватало вдоволь, были как раз подходящие деловые костюмы. К тому времени, когда Ингрид вошла объявить о прибытии американцев, она успела перерыть свой гардероб и вернуться в кабинет в достаточно официальном виде.

– Ладья Шахов Мифани Томас, я представляю вам слона Кроатоана Шонте Петоски, – звенящим голосом объявила Ингрид.

«Она что, брала уроки ораторского искусства?» – думала Мифани, неистово краснея.

Пока эхо громко расходилось по помещению, слон Петоски вошла в дверь и Мифани открыла глаза, которые перед этим сконфуженно зажмурила из-за шума. Когда же она посмотрела на Петоски, ее глаза распахнулись еще шире. Кого бы она ни ожидала увидеть, Шонте Петоски оказалась не такой.

Женщина выглядела лет на пять старше нее и казалась довольно милой. Стройная и очень высокая брюнетка. Одетая во что-то, что могло быть и ужасно дорогим, и удручающе дешевым, но на ней смотрелось совершенно великолепно.

«Пожалуйста, пусть окажется, что она получила свое место через постель, – подумала Мифани. – Никто не заслуживает быть одновременно такой красивой и умной».

Выражение лица у Петоски было такое, будто она изо всех сил старалась не рассмеяться.

– Да, спасибо за твое прелестное объявление, Ингрид, – поблагодарила Мифани.

– Такова традиция, – спокойно объяснила Ингрид.

– Да, конечно, так и есть, – подтвердила Мифани. – Слон Петоски, – обратилась она к гостье, странно ей кивая, будто желала проявить и деловитость, и радушие, но выглядело это, скорее, просто нелепо.

– Ладья Томас, я очень рада с вами познакомиться, – сообщила Петоски. – И пожалуйста, называйте меня Шонте.

– А вы меня – Мифани, – ответила она.

«Ох, слава богу, мы никогда не встречались!» – подумала она с облегчением.

Она осторожно заглянула за плечо Шонте, но лишь увидела, как Ингрид возвращалась к своему столу.

– Прошу прощения, но Ингрид, вроде бы, говорила мне, что приедут оба слона.

– Слону Моралес не здоровится, поэтому она осталась в гостинице.

– О, надеюсь, ничего серьезного, – сказала Мифани.

– Это из-за дороги. Она устала, – объяснила Шонте. – На нашу встречу она не смогла прийти.

– Ничего страшного. Сорок пять минут назад я вообще не знала, что у нас будет встреча, так что это ерунда.

«Поверить не могу, что сказала это».

– Поверить не могу, что ты сказала это, – произнесла Шонте. Повисла короткая напряженная пауза, в течение которой Мифани готовилась к объявлению войны. Но Шонте широко улыбнулась. – Ты намного смешнее, чем мне рассказывали.

Она подмигнула, и Мифани улыбнулась в ответ, проникшись симпатией к этой женщине. Тут до нее дошло, что они все еще стояли.

– Дико извиняюсь, – проговорила Мифани. – Давай присядем. Не сюда! – Она остановила Шонте, попытавшуюся сесть на заведомо неудобный стул. – Вон туда, садись на диван. Хочешь чего-нибудь горяченького?

Вскоре они уже уютно устроились на диване, и Ингрид принесла им по чашечке кофе.

– Так вот, Шонте! – сказала Мифани, откидываясь назад и позволяя подушкам себя поглотить.

– Да, Мифани? – отозвалась Шонте, достигая той же степени удобства и удовольствия.

– Что так внезапно привело тебя в Англию? Только не подумай, что мы вам здесь не рады.

– О, конечно. Во-первых, все наше Правление весьма впечатлено твоим отчетом, – проговорила слон, аккуратно расправляя вокруг себя подол платья. – И, как оказалось, он пришел удивительно своевременно.