Трущобы империй - Василий Панфилов

Работать приходилось по двенадцать часов, а ещё учёба, тренировки по боксу (в качестве тренера) и фехтованию. А с некоторых пор, по настоянию Жермена, пришлось брать ещё и уроки верховой езды. На сон оставалось часов шесть, а ведь у него молодая, красивая и любимая жена… Алекс не высыпался катастрофически, как и все фении. Потом навалилась ещё и политика…

– Выступить на собрании? Гм…, – Он прикусил губу и задумался, не глядя на Рудольфа ван дер Берга, который с недавних пор стал в своей конторе не просто курьером, а младшим клерком с перспективой на повышение.

– Уж не по случаю ли призыва?

– Официально я тебе ничего не могу сказать, просто не знаю. Но что призыв в армию будет одним из пунктов слушаний, это несомненно.

– А ещё?

– Восстановление городского хозяйства – здесь очень широко толковать можно, начиная от разбора завалов, заканчивая требованием поделиться участками под застройку в Медовых покоях.

– Даже это могут? – Неприятно удивился попаданец, машинально положив руку на кобуру.

– Политики, – хмыкнул Рудольф, удобно сидя в кресле со стаканчиком виски[116].

– А уютно у тебя, – сменил тему голландец, оглядываясь по сторонам.

– Супруга постаралась, – с нескрываемой нежностью ответил Алекс, – мне некогда домом заниматься, сам понимаешь.

С полчасика поговорили на лёгкие темы. Во время разговора голландец выкурил сигару и выпил с ещё пару стаканчиков виски, старательно избегая серьёзных разговоров.

– Беда, – задумчиво озвучил Алекс очевидное, – или он предупреждает, что на собрании будут задавать очень неприятные вопросы и всячески давить, или у меня паранойя.

Собрав офицеров (включая француза) и близкую родню, обсудили возможные темы собрания, а главное – его ответы на эти темы. Спорили до хрипоты, но в итоге подготовились с несколько параноидальной предусмотрительностью: почти два десятка возможных тем, ответы на неудобные вопросы, заготовки для речей в разных случаях.

Лира, гордая ролью хозяйки, таскала подносы с закусками, время от времени вставляя дельные замечания. Женщинам в этом времени не положено иметь собственного мнения по серьёзным вопросам, но к Лире уже привыкли – О'Брайены считались местной интеллигенцией, гордостью квартала. Да и видя, как попаданец общается с женой, остальные невольно начинали говорить с ней на равных, а не на уместные темы.

– Подозреваю, что мы всё равно не подготовимся, – хрипло подытожил Алекс поздно ночью, протирая красные от постоянного недосыпа глаза, – политиков среди нас нет, нет и опыта выступлений в собрании города. Собрания профсоюзные и митинги – это несколько иное.

– Да уж, – хмыкнул Папаша, нервно хрустя пальцами, – если захотят завалить, так завалят. Пусть на собрании и отбрешешься, но в газетах всё по-другому покажут. Будем надеяться, что пока они только пробуют тебя на зуб, не более.

– Да уж… так, парни! – Попаданец хлопнул в ладоши, привлекая внимание, – ночь на дворе, так что нечего шляться, заночуйте сегодня у меня. Ладно Папаша, он по соседству живёт, а остальным путь не близкий.

В городском собрании пришлось поскучать, старательно не замечая любопытные и порой бесцеремонные взгляды. Задумано так или вышло случайно, но сперва разбирали совершенно посторонние темы, так что пока пришёл черёд Алекса, прошло больше часа.

– Слово предоставляется Алексу Фокадану.

– Здравствуйте, господа, – поприветствовал он собравшихся с улыбкой, выйдя к трибуне, – поскольку меня не удосужились предупредить, что же вы хотите услышать, задавайте вопросы.

Судя по всему, таким подходом он сломал привычный алгоритм, и первый вопрос задан только через десяток секунд.

– Скажите, у вас имеются какие-то проблемы со снабжением?

Дальше последовал ещё ряд столь же незначительных вопросов, на которые Алекс отвечал подчёркнуто развёрнуто и серьёзно. Наконец прозвучало…

– Призыв, – поднялся один из республиканцев, не представляясь, – тема крайне важная и мы надеемся, что будучи одним из республиканцев, вы поддержите его…

– С каких это пор я стал республиканцем?! – Перебил его попаданец, нарочито утрированно округляя глаза, – слово Республика в ИРА означает всего лишь то, что мы желаем видеть Ирландию свободной от власти английского монарха! Что касается призыва, то я резко против: повторял и повторю ещё раз – это противоречит конституции!

– В военное время… – набычился оппонент.

– Военное время не отменяет действие конституции! – Снова перебил его попаданец, стукнув кулаком по трибуне.

– Позвооольте! – Начал багроветь немолодой мужчина.

– Не позволю! Конституцию нужно защищать и в военное время, в том числе и от таких, как вы! – ответил Алекс, воинственно выпятив челюсть.

В зале послышались смешки и аплодисменты – демократы довольны отповедью. Республиканцы же начали весьма хамски освистывать Алекса, подавая с места нелицеприятные реплики. На несколько секунд парня аж ностальгия пробила… ну совсем как дома!

– Вы любите говорить, что в Америке демократия! – Не сдавался попаданец, хорошо поставленным голосом перекрывая гул, – так вспомните же её истоки! Города-государства Древней Греции, что известно любому мало-мальски образованному человеку! А поскольку в столь высоком собрании априори не может быть неучей, то вы должны помнить и то, что именно богатые люди составляли основу войска в таких городах! Вы ратуете за военные действия, сидя здесь, в кресле собрания. Так может, вашим словам будет больше веры, если вы – лично вы возьмёте в руки оружие и начнёте собирать отряды! Не вперёд, а за мной! Разницу объяснять не нужно?

Шум поднялся бешеный, демократы вскочили и аплодировали, стоя в креслах. Республиканцы же освистывали оратора, кое-где начали разгораться стычки. До плебейского мордобоя дело не дошло, но повсюду выпученные глаза, красные от натуги лица и слюна, летящая оппонентам в лицо.

– Идите воевать сами! – Алекс уже кричал, срывая горло, – а не посылайте на войну тех, кому она не нужна! Не можете? Так вспомните ещё об одном правиле – личной заинтересованности! Вы отрываете бедняков от семей, которые после ухода кормильца голодают, а их дети нередко умирают от недоедания и болезней. Так создайте такие условия, чтобы потеря кормильца не сказывалась на семьях настолько катастрофически!

– Тишина! – Присутствующий в зале губернатор колотил молотком по столу, – тишина!

Стало немного тише, и спор перешёл в более спокойные рамки.

– Мистер Фокадан, вы можете предложить что-то конкретное, или речь об истоках демократии – самое сильное, на что вы способны?