Падение Башни Искушения - Аньинь Ду

на человеческие лица[81], являлись ему во снах бесчисленное количество раз. Они улыбались ему совсем как люди – едва заметно, простодушно и очаровательно. Эти цветы были пугающе похожи на улыбающуюся Ли Чжэньмэй, которую он не видел с тех пор.

Холод на губах от нефритовой флейты ди привел Цуй Жусу в чувство. Неожиданно для него самого из глаза вытекла слезинка и капнула в отверстие на флейте, он осторожно стер ее след с лица. Цуй Жусу считал себя самым невозмутимым и рациональным человеком, тем, кто не способен на чувства. Однако, оказавшись в этом наполненном призраками неприкаянных душ Дунтучэне, он невольно затосковал о Ли Чжэньмэй, девушке свободной, как свежий ветерок, бескомпромиссной, как буря, ласковой, как теплый воздух.

Цуй Жусу вдруг показалось, что перед окном возник прекрасный силуэт Ли Чжэньмэй. Уж не смерть ли пришла по его душу?

– Древние говорили, что, когда человек оказывается на пороге смерти, его речи становятся добрыми. А я что, скоро скончаюсь и потому мои мысли так ясны? – сам над собой посмеялся Цуй Жусу. Он вовсе не боялся встречи с богом смерти, которая рано или поздно все равно наступит.

Сквозь сон Цуй Жусу услышал голос Хэ Циньху. Вчера он заснул только за полночь, а в царстве грез было так хорошо и сладко. Слепящие лучи солнца ворвались в комнату через окно, от их яркого света ему было тяжело открыть глаза.

– Докладываю господину чиновнику императорской канцелярии. Сановник Юйвэнь прибудет к городу в течение часа, – звучно произнес Хэ Циньху.

– Отлично! Собери солдат и командующих, мы отправляемся навстречу сановнику. – Сон Цуй Жусу оказался нарушен, но он не разозлился, а лишь улыбнулся, спрыгнул с кровати и стремительно натянул на ноги сапоги из мягкой кожи.

За стенами Дунтучэна, куда ни глянь, тянулись песчаные холмы. Недавно вставшее оранжево-розовое солнце незаметно убежало вдаль, налетел порыв угрюмого ветра. Крепкие солдаты стояли ровными шеренгами, не произнося ни звука.

Цуй Жусу в полном военном облачении ехал верхом впереди своих отрядов. Красная кисточка на шлеме и огромное знамя рода Цуй над его головой метались в порывах ветра. Он приставил руку к лицу козырьком и всмотрелся в даль, внимательно прислушиваясь. По бескрайнему небу вдруг пронесся грохот, похожий на удар грома, он прорывался сквозь кружившуюся в воздухе песчаную пыль и становился все громче по мере приближения. Первым делом в глаза Цуй Жусу бросилось знамя рода Юйвэнь с изображенным на нем грозным черным медведем, вставшим на задние лапы. Он был вышит золотыми нитями на черной ткани, его глаза злобно таращились, а оскаленная пасть демонстрировала мощь и дерзость.

Цуй Жусу сдержанно усмехнулся и не шелохнулся. Он и Юйвэнь Цзэ обладали равным статусом и полномочиями, а потому ему незачем было спускаться с лошади, чтобы поприветствовать его. Цуй Жусу поднял подбородок, и в его поле зрения попал конь Юйвэнь Цзэ: черный, резвый, выбивающий копытами искры, прекрасный, как острый меч, он спокойно стоял на расстоянии вытянутой руки.

На нем сидел коренастый Юйвэнь Цзэ. Большеголовый, с маленькими грозными глазами, смуглой кожей, приплюснутым носом, густой растительностью на лице и с серьгой в одном ухе, он славился своей жестокостью, кровожадностью и превосходными навыками в боевых искусствах, чем полностью оправдывал звание Бога войны из дома Юйвэнь.

– Сановник, вы, должно быть, устали с дороги! Прошу, проедем в город, отдохнете, – Цуй Жусу сложил руки в приветственном жесте.

Их обязанности при дворе различались, а потому в обычной жизни они редко общались, благодаря чему не имели друг к другу претензий.

– Благодарю за заботу, служитель канцелярии! – Голос Юйвэнь Цзэ был груб, он махнул рукой юноше, ехавшему на коне следом, и тот приблизился. – Это мой сын Юйвэнь Сюн.

Тот крепко сидел в седле, одетый в доспехи. В его ухе, как у отца, висело золотое кольцо.

– А ну, поторопись, спустись с коня и поприветствуй чиновника канцелярии Цуя!

Юйвэнь Сюн стремительно спрыгнул на землю, опустился на одно колено и поклонился Цуй Жусу, а тот быстро спустился с коня, помогая юноше встать. Тут он смог лучше разглядеть Юйвэнь Сюна. Высокий и стройный, бравого вида, от отца он унаследовал только узкие миндалевидные глаза с небольшим вкраплением янтарного цвета. Не в пример родителю, Юйвэнь Сюн обладал благородной внешностью и манерами. Цуй Жусу не смог сдержать вздох восхищения. Учитывая пугающую наружность Юйвэнь Цзэ, если бы он не женился на красивой и одаренной Цуй Юйфан, девушке из столичного рода Цуй, его сын Юйвэнь Сюн ни за что бы не получил такую героическую и величественную внешность.

Два отряда встретились, командующие коротко обменялись радостными приветствиями и после этого направились в город, чтобы обсудить не терпящие отлагательств военные вопросы. Цуй Жусу предложил затаиться и подождать несколько дней, а когда противоядие от «Эликсира бессмертия» будет у них в руках, вброд перейти реку, выбраться на остров с двух сторон и вместе ударить по врагу, таким образом захватив Шэдао. Юйвэнь Цзэ, напротив, полагал, что малюсенькое островное государство будет легко захватить в результате молниеносного нападения. Он предложил отобрать три-пять лучших отрядов воинов, отправить их тайком на Шэдао, чтобы они обезглавили вождя, а затем огнем и мечом положили конец жизни на острове.

Цуй Жусу не удивился плану Юйвэнь Цзэ, ведь тот разбирался в характере их общего врага. Это были люди, выросшие в седле, ведя войны, они не соблюдали никаких правил. Они не атаковали стройными рядами, а то разбегались, то собирались вместе, наступали стремительно, как ветер, наносили удар всегда в тот момент, когда противник был наименее готов отразить его, а после атаки так же быстро убегали.

– Вы хотите спалить остров? А как же матушка и тетушка его величества? В этот поход нас отправили не для того, чтобы покончить с бандитами, а чтобы вернуть родных государя в Дундучэн, – резко воспротивился Цуй Жусу.

– Я получил не такой приказ. Уж не перевирает ли служитель канцелярии Цуй слова императора с корыстным умыслом? – От грозного взгляда Юйвэнь Цзэ даже воздух в комнате, казалось, застыл.

Бог войны Юйвэнь Цзэ был жестоким от природы, своей свирепостью он поражал людей. Его любимым развлечением была «охота за головами». После каждой победы он отрубал голову командиру армии противника, отрезал верхнюю часть черепа, заворачивал ее в звериную шкуру и обрамлял металлической кромкой. Из полученной таким образом чаши Юйвэнь Цзэ пил вино.

До Цуй Жусу уже дошли слухи о разных