Падение Башни Искушения - Аньинь Ду

должна выжить, а для этого ей нужно временно положиться на властного и могущественного мужчину. Какая еще воля небес? Все ее мысли были лишь о выживании.

Под одобрительные возгласы солдат Юйвэнь Цзэ сгреб Ли Чжэньмэй в охапку, будто цыпленка, и кинул ее на стол за статуей Будды, выбранный в качестве временной кровати. Ли Чжэньмэй была словно русалка, с которой содрали чешую и отдали на заклание Юйвэнь Цзэ. Как голодный дикий лесной зверь, он грубо имел ее всю ночь.

Ли Чжэньмэй не смела издать и звука, не смела молить о пощаде. Стиснув зубы, она терпела его ожесточенные толчки и безмолвно повторяла имя Будды, молила его защитить ребенка, которого носила под сердцем. Ради него она была готова пройти через любые муки преисподней.

– Полководец, прошу вас, возьмите меня с собой, я буду носить ваших детей!

На рассвете следующего дня Юйвэнь Цзэ намеревался продолжить поход, а Ли Чжэньмэй бросить. Его отряд уже был готов выступить, когда она кинулась под копыта его коня, обхватила ноги животного и стала слезно умолять не покидать ее. Если он не возьмет ее с собой, а оставит в монастыре, то она либо погибнет от рук мятежников, либо достанется бесчисленным бродягам. Чем так, уж лучше терпеть грубость этого безобразного зверя.

– Полководец, неужели у вас сердца нет? Как же вы тогда собираетесь вести войска и одерживать победы? Кто согласится пойти за бессердечным полководцем? – отерев слезы, Ли Чжэньмэй дерзко улыбнулась.

Если он не поддался на ее мягкость, значит, надо силой брать. От этих ее слов рот Юйвэнь Цзэ расползся в улыбке, и командующий протянул ей тучную короткую руку и помог залезть на коня.

У ворот храма лежал старик-чужеземец с глубоко посаженными глазами и высоким носом. Ли Чжэньмэй пожалела его и попросила дать ему миску горячего бульона. Худой, как хворостинка, старец что-то сказал на незнакомом ей языке, сорвал с шеи засаленный мешочек с благовониями и с чувством передал ей. Она по губам прочитала его мысли. Мешочек еще хранил тепло его тела, а внутри она увидела несколько черных семечек размером не больше рисинок. От них исходил удивительный густой и влажный аромат, смешанный с запахом пыли и грязи.

Ли Чжэньмэй поняла, что старик был признателен ей за сердечную помощь, а потому приняла подарок. Юйвэнь Цзэ торопился отправиться в путь, и ей скрепя сердце пришлось оставить старца. Ли Чжэньмэй было больно и горько, что она не в силах спасти его. Она раз за разом оборачивалась: на постепенно удалявшемся сухом и сморщенном, как грецкий орех, лице старика была легкая улыбка. Ли Чжэньмэй ушла с отрядом Юйвэнь Цзэ, поэтому теперь и понятия не имела, остался ли в живых тот старец или погиб.

Попав в поместье Юйвэнь, она посадила семена, которые через полгода дали цветы. То были трехцветные фиалки, похожие на человеческие лица, а потому приводящие всех в ужас! Ли Чжэньмэй была уверена, что трехцветные фиалки обладают волшебной силой. Только благодаря невероятным чарам цветы были способны распуститься в это смутное время.

– Вы улыбаетесь, и я буду, – тихо прошептала она фиалкам, будто здороваясь со старыми друзьями.

Буйно цветущие трехцветные фиалки радостно улыбались, но в следующий миг их лепестки один за другим вдруг опали на землю, будто отсеченные людские головы. Служанка Биюнь, стоявшая подле госпожи, своими глазами увидела, что цветы, секунду назад полные жизни, в следующий миг уже стояли голыми одинокими веточками. От страха ее красивое лицо побелело. Она поспешно опустилась на корточки и стала подбирать лепестки с земли, складывая их на плетеный бамбуковый поднос.

– Госпожа, как поступить с этими лепестками?

Биюнь собрала все лепестки до единого. Лежа на подносе, они не изменили нежно-персиковой окраски, источали все тот же приятный аромат, кружили голову своей красотой.

– Высуши их под палящим полуденным солнцем, а через девять дней замочи в байцзю[78] еще на девять суток. После этого подожди еще девять дней – получится целый кувшин прекрасного персикового вина, подай его Каю. – Ли Чжэньмэй была в подавленном настроении, она глядела на безоблачное лазурное небо и ощущала такое одиночество и тоску, что невозможно передать словами.

– Раз вино такое хорошее, может, я побольше сделаю, чтобы сановник и его старший сын тоже могли насладиться? – Биюнь наивно улыбнулась, и на ее щеках появились ямочки, придавшие ей очарование юной девушки.

– Биюнь, это персиковое вино можно пить только второму молодому господину, другим ни в коем случае его не давай. Крепко запомни это. – Боясь, что Биюнь позабудет, Ли Чжэньмэй хлопнула ее пару раз бамбуковым веером.

– Госпожа, служанка исполнит вашу волю. Только позвольте спросить вас: что же в этом вине такого необычного, что его может пить только второй молодой господин? Неужто вы просто по-особому к нему относитесь? – Биюнь осмотрительно прикрыла лепестки на плетеном подносе тонким платком, боясь, как бы их не сдуло ветром.

– Как же я могу оставаться беспристрастной, когда речь идет о моем сыне? Он вырос, стал самостоятельным и в некоторых вопросах, несомненно, не будет слушаться меня. Однако для сохранения репутации рода Юйвэнь я, будучи его матерью, не могу не прибегнуть к хитрости.

Слегка обмахиваясь веером, Ли Чжэньмэй прогуливалась среди кустов и разговаривала сама с собой. Бесчисленные пышно распустившиеся цветы, развеваясь на ветру, устремлялись к ней, кланялись ей. Она была их императрицей, в ее руках были их юность и старость.

От густого запаха цветов у нее закружилась голова. Она всем сердцем любила Кая, до чего же он был похож на нее в молодости! И ошибки совершал точно такие же. Она влюбилась в мужчину, в которого не следовало влюбляться, чем вызвала ревность его главной жены и навлекла гибель на всю свою семью. Она не хотела, чтобы ужасающая кровавая трагедия того времени повторилась. Нет, нет, нельзя допустить, чтобы это случилось вновь, нельзя дважды попасть в одну и ту же ловушку.

Следовавшая за ней Биюнь все отчетливо слышала, не пропуская ни одного слова. Хотя она не понимала, к какой хитрости собирается прибегнуть госпожа, но предположила, что вино, сделанное из трехцветной фиалки, вовсе не такое уж хорошее.

– Биюнь, твердо запомни и ни в коем случае не спутай вот с этими цветами. – Ли Чжэньмэй очнулась от воспоминаний о прошлом и подозвала Биюнь.

Они подошли к кусту, покрытому цветами, идентичными трехцветной фиалке.

– Госпожа, а это еще что за растение? Цвет такой свежий, так и манит. – Биюнь никогда раньше не замечала их.

Она подобралась к кусту, сорвала один цветок,