Три женщины в городском пейзаже - Мария Метлицкая

Странное ощущение не покидало Сашу – казалось, все позабыли, по какому поводу собрались – после пары, не больше, вяловатых и скучных тостов про молодых нарядные гости переключились на родителей жениха: за новоявленную красавицу тещу, за талантливого тестя – про молодых все словно забыли.

Уставшая молодая рвалась домой, Катькины родители сидели с поджатыми губами, а на Димином лице была написана такая откровенная тоска, что его становилось жалко.

Не дождавшись десерта, молодые свалили. Следом за ними уехала и молодежь.

На выходе из зала Саша обернулась: кажется, их отсутствия никто не заметил – взрывы смеха, звон бокалов и постукивание приборов продолжались.

Молодые поселились на съемной квартире. Летом Катя родила сына Прошку. А через полгода вернулась к своим.

Гулять и развлекаться Димочка не перестал, отцовскими обязанностями пренебрегал, к жене был равнодушен, словом, для него этот короткий случайный брак был просто случайным и нелепым происшествием, которое он тут же постарался забыть. Так же, как и его родители, – и им было не до внучка.

Нет, деньгами все компенсировали с лихвой – Катя и Прошка ни в чем не нуждались. «Хоть так, – вздыхала молодая мамаша, – как говорится, с паршивой овцы…»

Дима погиб в двадцать восемь, в автомобильной аварии. И спустя год его родители всполошились, вспомнив о существовании внука.

Свекровь умоляла о встречах, говорила, что оставит все им, бывшей невестке и внуку, обиженная Катька отказывалась, но потом сломалась, смилостивилась, пожалела.

Встретившись с бывшими свекрами, не смогла сдержать слез – ничего не осталось от прежнего лоска, два несчастных, прибитых старика! Вот как бывает.

С появлением внука они ожили, пришли в себя, в жизни снова появился смысл. И без конца просили у Катьки прощения.

У Прошки появились новенькие дедушка с бабушкой, а у Катьки – поддержка во всех смыслах. Свекры брали Прошку на курорты, задаривали подарками, игрушками и одеждой, водили по театрам и давали Катьке приличные деньги.

Конечно, Прошка тут же освоился и стал наглеть. Ну и плюс Димкины гены.

Когда сыну исполнилось двенадцать, Катя снова вышла замуж.

Эдик Красниций был скромен, молчалив и заботлив – словом, полная противоположность шалопаю Солодовникову. И Катька с легким сердцем родила второго сына, Шурика. Но семейная жизнь снова не задалась – Эдик оказался занудным и скаредным. Считая копейки, сам покупал продукты, объясняя это тем, что жена Катерина транжира и разгильдяйка.

Через четыре года Катерина от мужа ушла. Говорила о нем с пренебрежением и сарказмом, Эдик-велосипедик, тусклое, унылое говно.

Оставшись в одиночестве, Катя расслабилась – больше никто не мог ей сказать, что тратит она много, готовит неэкономно и плохо, убирается халтурно и небрежно, красится слишком ярко, ну и вообще – не жена, а черт-те что. К тому же Эдик ненавидел Прошку и даже не собирался этого скрывать. Да и к своему родному сыну Шурику относился не очень – и он его раздражал.

Ожившая после долгого и нудного развода – а Эдик делил посуду и полотенца, – Катька заявила, что с замужеством она завязала. И выполнила свое обещание. Теперь у нее были только друзья – так она называла любовников, – и это ее вполне устраивало.

«В одиночестве полно прелестей! – заявляла она. – Опять в ярмо, опять на барщину? Нет, извините! Какие же бабы дуры! И почему им всем нужно замуж?»

Первый свекор давно умер, растерянная и потерянная, сто лет не работающая свекровь проедала остатки прежней роскоши, старела, слабела, болела, и теперь ей нужна была помощь от Катьки. Прошка о бабке заботиться не собирался, впрочем, он ни о ком не собирался заботиться – вылитый Димка!

Раз в неделю Катерина ездила к бывшей свекрови – привозила продукты, прибиралась, но главное – разговаривала. В конце концов они подружились.

Тинейджер Шурик вырос обычным рядовым балбесом – учиться не хотел, а хотел тусоваться. «Вроде бы парень и неплохой, невредный, но пустой, как мыльный пузырь», – говорила Катя. Со своим папашей Шурик почти не общался. Так, пара звонков в год – на день рождения и Новый год.

Вспомнили Димку, их с Катей роскошную свадьбу, Димкиных родителей и просто себя молодых. Повздыхали, похлюпав носами.

– Знаешь, Сань… – тихо сказала Катя. – Я, кажется, никого из них не любила! Прикинь? Нет, в Димку была влюблена, кто спорит? Но так быстро все прошло – как не было. А в Велосипедика… Ой, бр-р! – Катерина передернула плечами. – Как вспомню его постную морду, так вздрогну, ей-богу! Как я могла – ума не приложу! Короче, мужей вычеркиваем. И что остается? Правильно, остаются любовники! Веришь, перебрала – никого. Нет, влюбленности были, но чтобы любовь… Ну-у, если только Амир. Или я вообще не понимаю, что это – любовь?

– Просто у всех по-разному, – задумчиво проговорила Саша. – Знаешь, я тоже часто думаю: а Гальперина я любила?

– И что? – осторожно спросила Катя.

– А не знаю! Так и не поняла, что это было, – грустно усмехнулась Саша, – любовь – нелюбовь? Да нет, любила, конечно. Столько лет, Кать. Знаешь, за долгие годы брака варианта, собственно, два: или полюбишь, или возненавидишь!

С Амиром Катя познакомилась в институтском дворике, где гомонила, курила, смеялась и нервничала толпа встревоженных абитуриентов. Нарекла его сразу – Демон. И вправду было что-то демоническое в его внешности: длинные, черные как смоль волосы, черные глубокие и страстные глаза, синеватые от щетины широкие скулы и суровый, плотно сжатый рот. Амир был сдержан и молчалив, в разговоры почти не вступал, ничего не комментировал, только ухмылялся, и было непонятно, что у него на душе – словом, мужчина-загадка.

Выяснилось, что к абитуре Амир никакого отношения не имел и оказался во дворике почти случайно – проходил мимо, ну и зашел за приятелем. Катерина влюбилась в него в первую же минуту, обалдев и растерявшись от его красоты, необычности и загадочности.

Странное дело: красавицей Катька не была – довольно невзрачная, худенькая, бледная, обыкновенная, как тысячи девчонок. Но рядом крутились красавицы, а внимание Амир обратил почему-то на Катю.

Они встречались около года. Любовь была страстной – первый мужчина, первый любовник. Амир приехал из Душанбе, поступил в театральный на актерский, жил в общежитии. И, как все студенты, конечно, считал копейки.

Катька ездила к деду, бывшему военному, и выклянчивала у него деньги – пенсия у дедули была полковничья.

Денег Амир не брал, и Катька возила ему продукты. Притаскивала авоськи и тут же бежала готовить на общую общежитскую кухню. Готовить предстояло не просто много, а очень много – в общежитии у Амира была куча друзей и приятелей.

На запахи слетались соседи и друзья. Катька варила бадьи с супами, тазами жарила котлеты и ведрами чистила картошку.

Чтобы заработать хоть какие-то деньги, втихаря там же, в общаге, подвизалась мыть полы.