Обратный отсчет: Равнина - Токацин

броню на его плече. Когда под кожу вошла холодная игла, сармат даже не поморщился — Маккензи не умел делать инъекции и даже не старался, но в сравнении с центрифугой, включившейся в потрохах, это была такая ерунда…

— Что это? — вяло спросил Гедимин, не поднимая головы, и стиснул зубы от очередного мучительного спазма ниже рёбер. Над головой негромко хмыкнули.

— Лекарство, Джед. «Торий» прислал. Ты хоть рассказывай иногда, как они действуют! Нам тоже интересно.

Перешагнув через распластанного сармата, Маккензи сбежал по трапу, и его отвратительно бодрый голос донёсся из-за открытого шлюза:

— Джед не в форме — ну, а мы не будем терять время. Айс, Кен, берите эту вашу странную штуку и несите её сюда. Пока Джед лежит, мы её закрепим в захвате, и ему останется только пересыпать наш металл.

— Гедимину не понравится… — начал было Айзек, но трап уже гудел под чьими-то сапогами, и Гедимин угрюмо сощурился. «Гварза…»

— Смелее, парни! — подбодрил сарматов Маккензи — он так и стоял внизу, у бронехода, и в отсеки не лез. — Я не атомщик, но кое-что понимаю. В этой вашей штуке нет ни атома ирренция и ни одного взрывоопасного элемента. Несите её сюда!

Через Гедимина снова перешагнули — в этот раз двое одновременно. Чуть повернув голову, он успел увидеть блеск чёрного стекла из-под сползшей ветоши.

— Я понимаю нежелание трогать руками непроверенные и опасные агрегаты, — услышал он голос Гварзы. — Я только не понимаю, зачем было брать в экспедицию их производителя. И тем более — зачем тащить явно больного сармата через портал из-за рутинной операции пересыпки.

Гедимин, нахмурившийся было, удивлённо мигнул. «Хм? Дело сказал. Надо же. Умеет, когда захочет.»

Кто-то хлопнул бронированными перчатками по обшивке — так, в четверть силы, для звука.

— Кен, я не меньше твоего переживаю за здоровье нашего Джеда, — сказал Маккензи и наверняка при этом ухмыльнулся. — А за ваш бесценный реактор — даже и больше. Вот так, сюда её, в захват. Ванджур, сдай назад! Вот, теперь идеально.

Гедимин, недобро щурясь, повернул голову — как бы ни было плохо, он должен был увидеть, что Маккензи в данном случае считает «идеальным». Разглядеть ничего не удалось, кроме защитного поля на дальней стене ангара. Досадливо хмыкнув, Гедимин перевернулся и сел. Внутренности вяло дёрнулись, но через пару секунд успокоились. Сармат поднялся на ноги, выглянул из шлюза — теперь погрузчик со спаренным захватом и два закреплённых твэла просматривались хорошо. «Идеально», видимо, относилось к их симметричности относительно кабины погрузчика и пола ангара.

— А, Джед! — Маккензи с радостной ухмылкой замахал двумя руками. — Ну что, готов к работе? Надо сказать «Торию», что препарат получился удачный. Дал бы вам с собой, чтобы тебе на той стороне быстрее встать, но — была единственная ампула!

Гедимин, пропустив мимо ушей его болтовню, прислушался к ощущениям. Тошнота, и правда, ушла, голова не кружилась — вот только всё внутри черепа будто растворилось, превратившись в однородную массу. Гедимин, встряхнувшись, попытался вообразить чертёж погрузчика. Получилось далеко не сразу.

— Дрянь препарат, — буркнул он, подходя к погрузчику. — Все мозги расплавились. Работать буду медленно. Думать тяжело.

Поверх его брони с шелестом опустилось защитное поле — Айзек обмотал сармата со всех сторон. Гедимин благодарно кивнул — сам он до этого додумался бы к середине работы. «Так,» — он угрюмо сощурился на твэлы, пытаясь сосредоточиться. «Ипрон по центру — стабилизирует. Половину ирренция из верхнего сегмента вынуть, потом — центральный ипрон. Потом — то, что останется.»

Маленькие серые цилиндры с тихим стуком падали внутрь оболочек. Они были тёплыми — тепло ощущалось даже сквозь защитное поле поверх перчаток. Гедимин долго всматривался в их свечение в поисках белого оттенка — признака нейтронного всплеска с сильным нагревом — пока сообразил, что тепло — фантомное, реакция нервных окончаний на сигма-излучение. Оно сопровождало сармата с первых секунд работы, не ослабевая и не усиливаясь. Гедимина в этом что-то смущало, но он далеко не сразу понял, что.

«Волокна,» — сообразил он, разбирая очередной сегмент управляющего стержня. «Волокон нет. Однородная тёплая масса. Как в миниреакторе… или просто в куске ирренция. А волокон нет.»

Он попытался вспомнить, были ли они в прошлый раз, когда он перекладывал топливо из твэла в твэл. Память, как и весь мозг, отчаянно сбоила. «Странные у „Тория“ препараты,» — подумал он, оставив бесполезные попытки. «На работе мне такого не надо. Лучше в шлюзе полежу. Внутренности уймутся, а вытекший мозг — так и останется.»

… — Готово! — Маккензи хлопнул в ладоши. — Твоя очередь, Кен. Джед, садись вот сюда, на ящик. Хорошо всё-таки, что к защитному полю радиация не липнет!

Айзек провёл вдоль рук Гедимина дозиметром и нехотя кивнул.

— Да, посиди. Ты немного заторможенный. Побочка от препарата?

Гедимин угрюмо сощурился. Он думал, что за сорок минут лекарство «выветрится», но фрагменты мыслей внутри черепа развалились на ещё более мелкие части. Он попытался представить себе чертёж генератора защитного поля, но сосредоточиться ему не дали — Маккензи кашлянул над ухом.

— Как дела на базе, Джед? Как там ваша с Вепом дипмиссия? — осторожно спросил он. — Айс говорит, на вашем счету уже три города! И все очень довольны. Даже думал, не попросить ли и мне благословения на гетто. Раз уж у вас с Айсом вскрылся такой талант…

Гедимин сердито фыркнул — и услышал почти синхронное фырканье Айзека.

— Вот как только гетто попадёт на Равнину — так сразу! — громко сказал командир экспедиции, с щелчком выключая и загоняя под нарукавную пластину сигма-сканер. — Из Гедимина хороший жрец. Внушительный. Жаль, что он сам от этой работы плюётся.

Гедимин угрюмо сощурился.

— Этой мелюзге любой филк — внушительный, — пробормотал он. — А дурить дикарей — подло.

Маккензи весело хмыкнул.

— Опять ты преувеличиваешь, Джед. Дурить — это вводить новые верования. А вы только удачно встроились в систему старых.

— Я всё, — громко объявил Гварза,