Обратный отсчет: Равнина - Токацин

стража только с одной. Хассинельг схватился за неё двумя руками и с видимым трудом поднялся на ноги.

— Устал, — отозвался он. — Тащил двоих с грузом. С Края — в Синви, из Синви — в Алвен, потом — сюда…

Бронны с двух сторон протянули ему по миске ягод. Хассинельг зачерпнул две горсти, ссыпал в рот и вынужденно замолчал.

— Иди поспи, — сказал Гедимин. — У Вепуата в шатре тепло, и место есть. Я его попрошу…

Хассинельг щёлкнул хвостовой клешнёй.

— Ни к чему его тревожить. Отдохну в каменном доме — и обратно. Мне ещё в дозор, завтра-то не выпустят…

— Завтра опасно, — сказал Гедимин. — Сиди в укрытии. А мы тут… разберёмся.

Он недобро сощурился и погладил приклад сфалта. «Я завтра буду у реактора. И хоть бы всем хватило ума к нему не соваться…»

…Гедимин закрепил на струбцине фонарь, привезённый с Земли. Он был исправен, заряжен, но горел, как казалось сармату, вполсилы — или земные фотоны с трудом проходили сквозь равнинный воздух. Впрочем, света хватало, чтобы рассеянно чертить расширенную экспериментальную установку — восемь твэлов, полное кольцо…

Вепуат, копающийся в стекляшках, поднялся из-за стола и досадливо хмыкнул.

— В темноте он, что ли, заблудился? Пойду искать.

Снаружи зашуршало, под полог просочился жёлтый свет. Гедимин мигнул.

— Растаскиваешь защитную систему? — ухмыльнулся Вепуат, глядя на филка с жёлтым «факелом». — Вам хоть в бараке светильник оставили? Или ходите на ощупь?

Филк досадливо сощурился.

— Коменданту дали фонарь из машины. Другим не хватило. Что завтра-то будет? Какие-то монстры?

— Да, неприятные существа, — Вепуат тронул пальцем когда-то ободранный рукав и поморщился. — Ладно, сделаем опыт, и я тебя отведу в барак. Камень носишь? Что-то странное замечал?

Филк, молча качнув головой, достал камешек на шнурке. Делать надрезы на пальцах он уже приноровился — даже не шипел от боли. Кровь капнула на каменный желвак, сармат, морщась, прижал к нему надрезанный палец — и его глаза внезапно расширились.

— Жжёт!

Гедимин еле успел поймать брошенный камень. Вепуат схватил филка за плечо, повернул к себе ладонь и облегчённо вздохнул.

— Ожога нет. Маленький надрез, уже зарастает. Вот так держи, не надо тут капать.

«Так много крови?» — Гедимин с тревогой взглянул на филка. Тот тяжело дышал, на лбу выступила испарина. Выступившую каплю крови на пальце размыло до светло-красного цвета и размазало по всей ладони. Ранка уже не сочилась, но по руке тёк пот.

— Больно? — Вепуат, отступив от филка на пару шагов, смотрел то на него, то на экран сигма-сканера. — Где?

Филк вяло качнул головой. Он разглядывал свою руку.

— Уже нет. Горячо внутри, — пробормотал он. — Сейчас пройдёт.

— Внутри-и? — Вепуат сузил глаза. — Так. Это мы сейчас вытрем. Ты едешь на декомпрессию. Там тебе всё проверят. Вот, попей воды…

Филк, уже немного опомнившийся, сделал глоток из фляги, отодвинул её и, натянув перчатку, поднялся на ноги.

— Да уже всё нормально, — пробормотал он. — Где эта… штука?

Гедимин протянул ему камешек. Следов крови на нём не было — или сармат плохо различал их на чёрно-красной поверхности.

…Вепуат вернулся через пять минут, тяжело опустился за стол и покачал головой на вопросительный взгляд.

— Я пересмотрел все сканы его руки. Никаких эа-клеток. Если что-то образовалось, на медосмотре, надеюсь, не пропустят.

Гедимин вздрогнул.

— Эа-мутация? У него может быть эа-мутация?

«А камень он носил на теле…» — сармат посмотрел на свои руки и потянулся к прикладу сфалта. «Нейтронного источника нет, обойдёмся омикроном…»

— Надеюсь, что нет, — мрачно сказал Вепуат. — Вот чего я уж точно не хотел! Такое небольшое повреждение… Это какая-то другая реакция. Да, наверное, другая.

— Завтра узнаем, — буркнул Гедимин, вскрывая корпус сфалта. — Давай руки. Дезинфекция не повредит.

26 день Мрака, месяц Кислоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Из источников света в «отсеке управления» был только зеркальный монитор, отражающий свет реактора. Хватало его на четыре квадратных метра; чуть выше по туннелю — и ничего уже нельзя было разглядеть. Гедимин достал фонарь, направил его в темноту, щёлкнул переключателем — и, досадливо щурясь, выключил. Луч выходил на полметра из светового кольца и будто упирался в тёмно-серую стену. Чуть дальше эта стена становилась чёрной. Гедимин встал, шагнул на край освещённого пространства, сунул руку в темноту — никаких внезапных уплотнений там не появилось, воздух по-прежнему пропускал предметы — но не фотоны.

— Да чтоб им всем с их физикой… — еле слышно пробормотал Гедимин — и вздрогнул от скрежета отодвигающейся крышки. В туннеле вспыхнул слабый белесый свет. Его луч не дотягивался до зелёного светового пятна — таял на полдороге.

— Ага, — пробормотал Айзек, выйдя наконец на свет. — И тут тоже стемнело. Гедимин, хочешь в душ — иди сейчас, через полчаса туда набьётся весь лагерь.

— Уже с утра? — сармат угрюмо сощурился. — В тот раз заселялись перед рассветом.

Айзек пожал плечами.

— Видимо, в нашем бараке им беспокойнее, чем в своих шатрах. Или надоело на стены натыкаться.

Он заглянул в монитор и еле слышно хмыкнул.

— Что с реактором делать — даже не знаю. В самое тёмное время кому-то придётся тут сидеть. Одному и с минимумом света. Может, заглушить и оставить без присмотра? Ты, если честно, куда нужнее в обороне убежища.

Гедимин недобро сузил глаза.

— Я реактор не оставлю. Вас там трое, обороняющихся. Трёх облучателей на периметр хватит. А я буду здесь.

Айзек недовольно поморщился.

— Решил так? Думаешь, для реактора есть опасность? Икси вроде бы не трогают вещи…

— «Элидген» — не только вещь, — отозвался Гедимин. — Его нельзя бросать одного с… непонятно чем!