Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Я буду тут. И… нам надо смениться, пока не началось. Отсидишь неполную смену?

— Видимо, так, — нехотя согласился Айзек. — Сменимся через семь часов. Я встану у барака, ты присмотришь за реактором. Через десять часов я за тобой зайду. Осторожнее тут, ладно?

…Вепуат, еле слышно что-то насвистывая, раскладывал по столу самодельные стеклянные предметы. Бусины он сложил в кювету, остальное распределил равномерно.

— Что там с филком? — спросил Гедимин, отметив про себя, что Вепуат выглядит довольным — а значит, филк как минимум не умер. — Вернулся?

— Ага, — с усмешкой ответил разведчик. — Злой, весь в пункциях, но — точно не мутант. Еле уговорил его не выбрасывать камень. Хорошо, что сегодня последний день! Не люблю я разумных подопытных…

Гедимин сдержанно хмыкнул. За филка он был рад — после вчерашнего и ему было тревожно.

— Хм-м… — Вепуат, качнув головой, забрал зеркальную пластину с центра стола и переложил её на край. — Так, наверное, лучше. А то далеко тянуться. И стекляшки мешают. А сюда поставлю вот это.

— Зачем? — Гедимин кивнул на стол, равномерно покрытый стеклянными предметами. Вепуат вытащил всё, даже самые кривые «колбы», годные только в переплавку. Делать с ними он явно ничего не собирался, высматривать что-то на ощупь, с одним сигма-сканером, было неудобно и бессмысленно…

Вепуат смущённо хмыкнул.

— Стол днём всё равно никому не нужен. Оставлю цацки для Икси, пусть смотрят. Ничего про них не знаю, но вряд ли у них есть стеклодувы.

Гедимин мигнул.

— Оставишь для… тварей из темноты? Хочешь… — он криво ухмыльнулся. — Познакомить их с новой технологией?

— А вдруг им интересно, — отозвался Вепуат. — Чем они хуже Сэта или Скогнов?

Гедимин вспомнил исполосованный скафандр и рваные раны на теле Хассинельга и поморщился.

— Ты бы ещё Джагулам стекло показал.

— Будет время — покажу, — серьёзно ответил Вепуат, переставляя стекляшки с места на место. — Ага, вот так лучше… Гедимин, нам тут жить. Со всеми… этими вот. И лучше — мирно. Ты свои агрегаты будешь разбирать?

…В лагере было темно и тихо. Светился только ангар душевой — и то световой пучок из распахнутой двери уже не дотягивался, как с утра, до самых дальних шатров. Гедимин вышел в жёлтый луч и остановился, глядя на едва освещённую крышку реактора, притихших аборигенов, сбившихся в кучку у дальней стены ангара, жаровню и уложенный рядом с ней мешок. Над мешком стоял Вепуат и прощупывал что-то внутри.

— Свернулись и лежат, — сказал он, повернувшись к Гедимину. — Все трое. Так с утра и легли. Попросил Бласко за ними присмотреть…

— Не замёрзнут? — Гедимин оглянулся на распахнутые двери. На улице было чуть выше нуля, последние остатки тёплого воздуха из душевой давно выдуло.

— Не хотелось бы, — Вепуат с тревогой взглянул на мешок. — Положил их у жаровни. Когда двери закроются, тут потеплеет…

— Кет! — в ангар, не отбрасывая тени, вошёл Кенен Гварза. — Всё болтаешь? Решение дежурить у реактора ещё в силе?

Гедимин мигнул.

— В свою смену буду дежурить, — угрюмо ответил он. — А ты облучай поддоны вовремя. Цера выгорает быстро.

— Держи, — Гварза протянул ему два жёлтых «факела». — Больше дать не могу. Поставишь у двух стен. Будет небольшая световая камера перед реактором. В неё не сунутся.

Гедимин растерянно посмотрел на фонари. Их уже впихнули ему в руку, оставалось только сжать, не уронив. «Световая камера?..»

— Айзек будет внутри, — разъяснял Гварза, не дожидаясь ответа. — У той стены — Вепуат. Со стороны реактора буду я. Ядерных установок у меня нет, но плазменная вспышка темноту тоже разгонит. Сигнал «fauw» я услышу и постараюсь помочь. Только ори громко — и сразу, не в последний момент!

Гедимин ошалело мигал. Слова как-то не находились.

…В два пробитых в стенах отверстия «факелы» вошли наискось. Гедимин закрепил их и встал между ними, угрюмо щурясь на темноту. Вчера двух фонарей и монитора хватило бы, чтобы, встав у реактора, пересчитать пятна цветного камня на закрытой крышке. Сейчас темнота начиналась в трёх метрах от источников света, а ещё через метр превращалась в иссиня-чёрную стену. Ни закрытый люк, ни реактор под боком ни на что не влияли — свойства фотонов изменились на сутки, и ничего с этим поделать было нельзя.

«Да и Седна с ними,» — Гедимин устроился у монитора, на пересечении световых потоков. Один из них неприятно «засвечивал» экран, портя изображение, но без него было не избавиться от тревожащих теней у самого реактора. «Седна с темнотой. Лишь бы сюда никто не лез. Тут стрелять неудобно.»

Он прижал ладонь к плотно задвинутой заслонке. Тонкие щупальца хранителя скользнули по руке и замерли, плотно прилипнув к ней.

— Открыл бы люк, но что-нибудь непременно засветится, — пробормотал Гедимин, досадливо щурясь. «Надо отвлечься. Не то так и просидишь, глядя в темноту. Что из чертежей у меня не доработано? Система зеркал?»

…Прошло, наверное, часа три — Гедимин не сверялся с приборами — когда что-то на краю поля зрения едва заметно колыхнулось. Отдёрнув руку от чертежа, сармат резко выпрямился. Перед ним колыхалась темнота.

Она подошла незаметно, поглотив последние метры освещённого пространства. Два «факела» еле тлели. Сопло сфалта, сдёрнутого со спины, почти уткнулось в чёрную стену. «Режим луча,» — Гедимин до хруста сдавил пластины обшивки. Палец замер на предохранителе.

Секунды три он молча глядел в темноту. Она больше не двигалась. Чёрная стена казалась сплошной и непроницаемой, но сармату мерещилось, что из-за неё кто-то смотрит — так же пристально и очень внимательно.

— Чего забыл? — Гедимин недобро сощурился и выразительно качнул соплом. — Назад!

Выстрелить он не успел — чёрная стена заколыхалась, превращаясь в волну, и отхлынула на пару метров. Гедимин перевёл дух, расслабил сведённый судорогой палец у предохранителя и шагнул вперёд, краем глаза отмечая, как с каждой секундой ярче светятся «выгоревшие»