Коварный камень изумруд - Владимир Дегтярев

— Заболел, что ли? — осведомился у Халлера господин Адамс, некоронованный король Америки.

Господин Адамс имел в Новом Йорке одну должность, и она называлась «Председатель Общества кожаных фартуков». Ходили слухи, что у него есть и в Северной Америке и в Южной Америке кофейные и хлопковые плантации с рабами местного происхождения, имелись фабрики, магазины, корабли и много доходных домов. Но слухами не напитаешься. Мимо уха пролетит и сгинет. Но что точно ведал каждый житель Нового Йорка, так про то, что без мнения господина Адамса президента этой страны никогда не выберут. А того выберут в президенты, на кого кивнёт господин Адамс.

Господин Адамс быстро махнул рукой девушкам, чтобы уходили.

— Заболеешь тут! — совсем разозлился Халлер. — Я же самое тайное самых тайных дел вам докладываю, а тут бабы перед глазами вертятся. Так же нельзя!

Абрахам Гольц, уже десятый в своём колене меняла, ростовщик, выжига и вексельный фальшивщик, подал свой голос:

— Докладывай, докладывай, барон, повтори нам ещё раз и подробно, что там получилось с Наполеоном в Египте?

Барон Халлер достал платок, начал утирать вспотевшее вдруг лицо.

В третий раз за десять лет рассказывать одно и то же! Так и голову обнесёт от воспоминаний! Можно бы записать ту историю, как, впрочем, и много других тайных историй... Но нельзя записать. Узнают эти «кожаные фартуки», что есть запись ихних тайных дел, те записи заставят Гольца съесть. А чтобы они задним ходом не вылезли, сделают так, что рыбы съедят и записи, и человека. То есть наоборот. Сначала — человека...

Барон Халлер набрал воздуху, хотел продолжать отчёт, но сволочь Зильберман пододвинул ему под руку чашку с кофе. И не выпить эту горечь нельзя! Хозяин в обиду встанет!

Барон Халлер осторожно поднял глаза на господина Адамса. Тот с интересом разглядывал лицо барона. Дьявол его забери! Ведь в кофе мог быть смертельный яд из Южно-Американских плантаций Адамса. Но надо пить кофе! Надо пить!

Халлер в три глотка выпил обжигающий чёрный напиток, тут же сунул в рот немецкое сухарное печенье и отбил всё же противную кофейную горечь во рту. Зато тут же от того бразильского гадкого зерна закололо сердце. Пришлось хлебнуть полграфина холодной воды... Сволочь этот Адамс! Понятливо улыбается...

— В Египте сначала шло хорошо, — отдышавшись от ледяной воды, прохрипел барон Халлер. — Наполеон притащил туда, по моей подсказке, двадцать тысяч солдат, да сто двадцать человек как бы учёных. Я там шастал под именем немецкого учёного человека именем герр Розенбах. И я, конечно, показал Напо то место, что отмечено на наших тайных картах как склад царских мумий. Напо поставил свою гвардию, две тысячи человек, охранять то место, пригнал туда работать три тысячи скотов — арабов... Через месяц подняли из-под земли шестнадцать царских мумий и все их саркофаги. Около трёх тонн золота там явно имелось, да всяких изделий из серебра, из бронзы, да камни драгоценные... Если на доллары, то было поднято богатства на двадцать миллионов долларов. Вот так... Таких складов успели вскрыть три. То есть французы, с моей помощью, обрели богатства минимум на 60 миллионов долларов. На ихние франки, стало быть, станется — триста миллионов франков серебром! На эти деньги можно воевать всю Европу!

— А последний клад куда делся? — тихо, с улыбочкой, спросил господин Адамс.

У барона Халлера опять закололо сердце. Но он вздохнул, выдохнул и ответил правду:

— А последний, четвёртый клад я показал Напо, говоря ему, что это будет исключительно моё золото! Моё! У нас на тайных картах, в том месте написано «Тутанхамон»! И тут... ну как по гневу Бога нашего... нет, нет, по гневу египетского Бога... — Барон Халлер оттёр пот с лысины, косо глянул на кулак Абрахама Гольца. Абрахам Гольц удовлетворённо хмыкнул и кулак спрятал... Зря барон упомянул иудейского Бога!

— Давай, давай, рассказывай, как ты утаил для себя наше золото, — нехорошим тоном подстегнул барона Халлера господин Адамс, имевший в узких кругах звание «тридцать третьего градуса». Что означало главу самой тайной масонской ложи в этом пространстве земли. Между своими евреями та масонская ложа называлась «Сионский приорат», ну так это между своими евреями. О «Приорате Сиона» другим слышать было нельзя, не то, что поминать его тёмной ночью в спальне, но вслух. И стены имеют уши. И не только уши, но и языки...

— Говори, шлемазл! — рыкнул господин Адамс.

Барон от этого рыка вдруг захолодел. Потом голову накрыло горячим колпаком — кровь забесилась от страха.

— Я из своих доходов истратил на обращение Наполеона из капрала в бригадные генералы триста тысяч долларов! — заорал вдруг барон Халлер. — Имею я право иметь свою египетскую долю?

— Имеешь, имеешь, — прорычал и хозяин дома Мойша Зильберман, — имеешь, конечно! Только ту часть, которую мы тебе отсчитаем. Ври дальше!

Халлер по древней пастушьей привычке сплюнул в чашку хозяина, из которой сам пил кофе. Не его чашка, так что оскорбление владельцу чашки. Заговорил торопливо:

— А чего мне врать? Сами знаете. Английский адмирал Нельсон, тогда же, как по заказу, подошёл к порту египетской Александрии и начал размётывать пушками наши корабли...

— Французские корабли, — поправил господин Адамс.

— Ну да, французские корабли... Всю эскадру потопил... Кто-то точно англичан предупредил, какое «научное богатство» мы станем вывозить из Египта на пяти особых кораблях. Те особые корабли адмирал Нельсон не потопил, взял на белую сдачу...

— И ничего «научного» в трюмах тех кораблей английский адмирал не нашёл. Так?

Мойша Зильберман вдруг соскочил с места, что-то шепнул на ухо господину Адамсу и забегал вокруг стола. Остановился напротив барона Халлера:

— Не нашёл ничего адмирал одноглазый? Нельсон подлый? Не нашёл ничего? Не нашёл, спрашиваю?

— Не нашёл, — согласился барон Халлер. С его лысины капало прямо на белую крахмальную скатерть. Под едким, вонючим потом Халлера на скатерти расплывались синие пятна. — Смерть свою нашёл в тех водах, а нашего... египетского богатства — не нашёл...

— Туда ему и дорога, в смерть, тому Нельсону, — хмыкнул господин Адамс... — По его же приказу наши корабли да наших приказчиков тогда не пускали в марсельский порт. Сказано было в приказе — «по причине военной тайны»... Три месяца подряд, пока вы рыли землю в Египте, в Марсель заходили корсиканские рыболовные шаланды. Вроде как с египетской рыбой заходили... А ночью из порта Марсель в Париж уходили целые колонны почтовых карет! Под охраной воинских команд! И те кареты, с тяжёлым грузом, исчезали в воротах цейхгаузов бригадного генерала Наполеона Бонапарта! Ты понимаешь, сволочь! Ты позорно упустил наше египетское богатство! Наше, наше, наше! Не твоё! А наше! И оно оказалось в руках этого корсиканского недоноска Боунапарте!

Заскрипело.

Возле большого окна повернулся на потайных петлях книжный шкаф. В большой обеденный зал вошла дочь Мойши Зильбермана племенным именем Сара.