Как сделать капитализм приемлемым для общества - Колин Крауч

Эта книга не предназначена для использования в качестве «списка покупок», когда необходимо сделать выбор той или иной конкретной политики. В ней рассматривались направления общей политики социал-демократии. Данный подход играл особенно важную роль в тех случаях, когда мне нужно было подчеркнуть, что социал-демократия должна рассматривать будущие потребности гораздо более широко, чем организация, сосредоточенная на своем манифесте и предвыборной программе. В то же время партиям, организациям по проведению кампаний и заинтересованным лицам действительно требуются некоторые очень четкие указания относительно той или иной политики и предпринимаемых в ее рамках действий. Ниже мы рассматриваем примеры из различных областей и последствия осуществления политики, основанной на общей позиции; читатели могут попытаться применить схожую логику и к другим направлениям политики.

В наши дни почти все социал-демократические и даже социалистические партии отказались от идеи общественной собственности или государственной экономики, согласившись с тем, что большинство товаров и услуг будут производиться частными фирмами. Но и в этом случае остаются довольно широкие возможности для осуществления той или иной политики. Некоторые из рассматривавшихся нами в книге общих тем, посвященных возрождению социал-демократии (признание важнейшей роли рынка и необходимость быть готовым к его отрицательным экстерналиям; поиск созидательных возможностей многообразия; проведение различия между истинными рынками и теми, на которых доминируют корпорации), предлагают ряд руководящих принципов разработки конкретной политики. Во-первых, в связи с финансовым кризисом господствовавшая в 1990–2000-х годах идея о том, что англо-американская модель максимизации акционерной стоимости представляет собой наилучшую из возможных форм капитализма, нуждается в тщательном пересмотре. Особое внимание необходимо уделить одному из ее следствий, согласно которому краткосрочные оценки стоимости активов фондовыми рынками должны рассматриваться как важнейший показатель стоимости фирмы. Известно, что в недалеком прошлом использовались, и довольно успешно, и другие формы учета и корпоративные структуры, быстро и, как тогда казалось, временно отодвинутые в тень растущими рынками вторичных ценных бумаг и деривативов. Некоторые из этих альтернатив, такие как финансирование посредством заемного капитала и облигаций, равно как и различные формы мутуализма (взаимопомощи), в большей степени соответствуют условиям деятельности отраслей, испытывающих потребность в длительных исследованиях и разработках или организации пенсионного обеспечения. Использование этих форм является одним из способов, при помощи которых социал-демократия, как источник альтернатив внутри капитализма, способна поощрять многообразие, отвергаемое неолиберализмом. Схожим образом нуждается в защите пространство для малых и средних предприятий и многообразия, которое они вносят благодаря своим товарам и услугам. При осуществлении конкурентной политики необходимо придерживаться жесткой линии, ограничивая монопольную власть крупных корпораций; потенциально социал-демократы могут прийти к согласию по данному пункту с неолибералами первого рода.

Во-вторых, многие рынки нуждаются в регулировании. Позиция неолиберализма по этому вопросу остается двусмысленной. С одной стороны, важнейшие лозунги неолиберальной политики призывают к «дерегулированию», «дебюрократизации», к тому, чтобы «государство прекратило “ездить” на предприятиях». С другой стороны, регулятивное государство во многих случаях рассматривается как неолиберальная альтернатива социал-демократическому государственному контролю. Приватизация бывших государственных предприятий практически всегда влечет за собой необходимость учреждения регулятивного органа, так как в этих отраслях обычно сохраняются монополии или олигополии. В то же время цель неолиберального регулирования отличается от «обычного» регулирования, рассматриваемого в большинстве случаев как чистый бюрократизм, так как первое носит ограниченный характер с точки зрения попыток заставить фирмы вести себя так, как будто они функционируют на более совершенных рынках. Обычно это означает регулирование цен и различных аспектов обращения с потребителями. В данном случае мы имеем дело с полностью обоснованной отправной точкой, однако у нас есть возможность продвинуться еще дальше, рассматривая интересы потребителей более широко и принимая во внимание экстерналии. В некоторых случаях так и делается. Имеется в виду практика, когда, например, электросетевые компании сталкиваются с экологическими ограничениями в районах, где они занимаются строительством линий электропередачи, или когда энергетическим фирмам вменяется в обязанность консультирование потребителей относительно возможностей экономии электроэнергии (что противоречит интересам компаний, стремящихся к максимизации продаж). В целом область политики – это «место», в котором разворачиваются конфликты и заключаются компромиссы между нашими тремя формами неолиберализма. Чистые неолибералы первого рода будут выступать за регулирование, сосредоточенное исключительно на создании рынков. Неолибералы второго, социал-демократического, рода озабочены тем, чтобы в задании, выполнение которого будет поручено регуляторам, непременно упоминалось о важнейших внешних эффектах. Корпоративные неолибералы третьего рода будут «кормить и поить» регуляторов, а также использовать любые другие методы, обеспечивающие «легкость прикосновений» и закрытые в нужный момент глаза.

Поэтому следует принять все меры для того, чтобы не допустить «захвата» регуляторов. Роль «неусыпного стража» могла бы взять на себя всегда готовая к проведению общественных кампаний, бдительная социал-демократическая семья в своем расширенном составе, тем более что политики всех партий весьма уязвимы и могут быть легко и просто привлечены к участию в таких захватах. Но группы, занимающиеся проведением кампаний, имеют возможность внести дополнительный вклад в дело защиты регулирования. Во многих случаях неолиберальные утверждения, согласно которым регулирование превращается в худшие формы бюрократизма, являются полностью справедливыми. Действительно, правила могут перестать соответствовать первоначальным основаниям, по которым они принимались, но они сохраняются, превращаясь в бремя для предприятий (и синекуру для чиновников) и дискредитируя важные цели, для достижения которых вводилось регулирование. Особенно наглядно мы видим это в таких областях, как здравоохранение и обеспечение безопасности, где избыточная, неразумная осторожность способна приводить к принятию абсурдных правил, угрожающих усугубить некоторые очень серьезные проблемы. Во многих случаях такие ситуации являются результатом слишком часто повторяющегося прискорбного жизненного цикла гражданских кампаний. Энергично и самоотверженно проведенная кампания способствует решению реальных проблем; для того чтобы закрепить достигнутые успехи, в конечном счете принимаются новые нормы и правила, и кампания сходит на нет; введение регулятивных правил поручается администрации, которая не осведомлена о причинах, вызвавших первоначальные выступления, и целях борьбы, к тому же нормы и правила внедряются обыденным бюрократическим способом. Все это дискредитирует и правила, и исходную реальную проблему. Государственный аппарат с большим трудом справляется с таким положением дел, поскольку во многих случаях причиной их возникновения является он сам. Устранить их способны лишь порождаемые гражданским обществом группы пылких подвижников, в течение длительного времени испытывающих интерес к определенной насущной проблеме. Поэтому гражданские действия и кампании никогда не должны рассматриваться как подчиненные и замещаемые действиями государства.