Русско-турецкая война 1686–1700 годов - Андрей Геннадьевич Гуськов

с нураддином откочевала туда еще до заключения Вечного мира и упрекала польско-литовскую сторону в бездействии в кампанию 1687 г.[478]

6 марта, на следующий день после совещания с Довмонтом, в Малороссийском приказе были подготовлены документы (два текста наказа, «отпуски» царских грамот Л. Р. Неплюеву, Г. И. Косагову, И. С. Мазепе) касательно планов военной кампании 1688 г. Благодаря тому, что с гетманом Мазепой их должны были обсудить Неплюев и Косагов, мы можем получить детальное представление о формировании этих планов. В соответствии с декларациями в адрес польского союзника русское правительство ставило на текущий год две крупные военные задачи: овладение турецкими городками на Днепре и строительство крепости на р. Самаре.

В соответствии с указом от 21 января Мазепа и Л. Р. Неплюев должны были идти на «неприятелей креста святаго для промыслу под турские городки на Днепре стоящие и… промысл чинить». Детали похода (когда и каким путем двигаться, как снабжать войска продовольствием, какую артиллерию и сколько военных припасов брать в поход и т. д.) гетман должен был обсудить на совместном совете с русскими военачальниками.

Строительство крепости на р. Самаре предполагалось вести силами русских ратных людей и «малоросийских городов работными людьми…», которые должны были «высечь бревен и иных лесных припасов», доставив их «водою к устью реки Самары». Указ о том, «какову тому городу на мере и крепостию быть», к Мазепе должны были прислать в ближайшее время. Крепость планировалось населить «ратными жалованными людьми» с семьями «из великороссийских городов» в количестве около 2 тыс. человек. Финансирование гарнизона должно было происходить за счет «зборов малоросийских денег и хлебных запасов». Помимо основной крепости в Москве предполагали «по реке Самаре на тех местех, которые удобны к переходом неприятелским, построить городы и осторожки и населить те построеные городы и острожки великоросийскими и малоросийскими людьми, такими, которыя похотят там имети свое поселение доброволно», с передачей им в пользование окрестных лугов и пастбищ. Сооружение крепости, таким образом, должно было стать началом колонизации Россией пространства между Самарой и Орелью по образцу поселений Слободской Украины. Ведать их должны бы были воеводы новопостроенной крепости, но «вольность тем новопоселеным обывателем иметь бы по оброзу слободцких городов». Г. И. Косагов с шеститысячным войском и гетманским подкреплением (количество Мазепе следовало определить самому) должен был заранее выступить на Запорожье, чтобы прикрыть строительство крепости, которым должны были заниматься гетман с Неплюевым, от возможного крымского набега. Части ратных людей Севского разряда с С. П. Неплюевым необходимо было пребывать в готовности в Севске на случай прихода неприятеля под Киев или на Левобережную Украину и «по подлинным вестям» идти к Путивлю. Войскам Белгородского разряда во главе с Б. П. Шереметевым также следовало «от приходу неприятелей креста святага быти во всякой осторожности… и стояти с ратьми по черте и за чертою, в которых местех воинской случай употребляти будет». Мазепа дополнительно должен был прикрыть границы Малой России своими казаками.

Одно из важнейших решений, которое Мазепа, Неплюев и Косагов должны были предложить правительству, касалось очередности обеих операций: «а в которое время ту крепость на Самаре и в которых местех построить, напред ли, не ходя под турские для промыслу на Днепре стоящие городки, или поворотясь оттуды?»[479].

12 марта Л. Р. Неплюев получил царское распоряжение с указанием ехать к гетману для совета, 15 марта он и Косагов выехали из Севска на Украину, прибыв в Батурин на следующий день[480]. Обсуждение плана кампании с участием генеральной старшины и полковников состоялось в 20-х числах мая в Батурине и Глухове. О его завершении Мазепа уведомил Голицына 26 марта 1688 г., приложив к письму обширные статьи[481]. Отдельно статьи по результатам встречи направил в Москву Л. Р. Неплюев, их содержание уточняло и дополняло гетманские предложения[482]. Несомненно, однако, что оба этих документа были плодом коллективного творчества казацкой верхушки и русских военачальников.

Больше всего внимания в них было уделено походу на Казы-Кермен. Гетман прислал в Москву описание крепости и ее гарнизона[483]. Эти сведения основывались на «сказке» Алея (Али) — «турченина», батуринского пленника, которого в 1687 г. захватили запорожцы, разбив на Днепре возле Сечи три турецких судна (был отправлен еще к И. Самойловичу). «Сказка» была, по всей видимости, приложена к гетманскому письму царям от 27 марта[484]. Согласно этому описанию Казы-Кермен был «силный и обронный», представлял собой каменную крепость, в которой насчитывалось «двенатцать бойниц отроговых», ширина каменной стены составляла полторы сажени (почти 3,5 м), высота — двенадцать сажен. Стена была окружена глубоким рвом, глубиной «на полтретьи сажени», шириной — пять или шесть сажен. За рвом располагалась «рубленая стена деревянная высокая так, как бы устроенный высокий взвод; от поля кругом города обведена». Артиллерия Казы-Кермена насчитывала 80 пушек, к которым прошлым летом добавились еще 30. «У тех у всех пушек пороху и ядер великий достаток», — свидетельствовал Али. Гарнизон крепости он оценивал в 2200 конных и пеших воинов, получающих ежемесячное жалованье. Для снабжения гарнизона в Казы-Кермене были устроены «три погреба под бойницами каменных великих», которые «насыпаны полны проса, и с тех погребов емлют на три месяцы обыкновенной дачи двум тысячам воинским людям и николи того проса ис погребов не починают, разве тогда дают, коли б имело гнить или коли на то место новое в запас привезут». Таким образом, указанные каменные подвалы с запасами проса были продовольственным резервом на случай осады, гарантировавшим, что по крайней мере первые три месяца после ее начала гарнизон не будет голодать. Подобных запасов не имели городки, расположенные на Таванском острове. При этом в одном из них было 25 пушек, в другом — 23 с запасами пороха и ядер. Укрепления обоих таванских фортов были по структуре похожи на казыкерменские, хотя и меньшего масштаба: «стены также ниские и уские, не так, как около Казыкерменя, по за стеною также в круг не зело великие рвы обведены, а за рвами стена рубленая деревяная кругом построена». Гарнизон каждого из островных укреплений насчитывал 500 человек. Боевой дух османских гарнизонов Али оценивал весьма высоко[485]. В случае наступления противника они рассчитывали на скорую помощь крымского хана[486].

Описание Мазепы, основанное на свидетельствах Али[487], тем не менее добавляло к его сказке ряд новых деталей. Так, в нем отмечалось, что помимо 2200 служилых людей, вместе «с торговыми и гулящими людми», способных к обороне, в Казы-Кермене может быть 3 тыс. человек. Артиллерия крепости состояла из «великих, середних и затинных»